Онлайн книга «Воображаемые девушки»
|
Он не стал отвечать. – Нам лучше вернуться. Пока они что-нибудь не надумали себе. Перед глазами возник его образ – и исчез так быстро, что я даже глазом не успела моргнуть. Он лежит на спине в ночи, под лучной, покалеченный и бездыханный. Или еще лучше: та же луна и он, но на этот раз Оуэн погружается в глубокую воду, и рядом нет лодки, за которую можно ухватиться. Потом я отбросила от себя эти мысли и перестала думать о насилии над ним, из-за которого я могла бы попасть в тюрьму. – Что? – спросил он, увидев, что я не двигаюсь. И тут мы услышали сигнал клаксона и заметили красную машину у края поля. Из окна, растопырив руки, высовывалась Лондон. В машине были полно парней и дыма от сигарет; шум и запах от них протянулся к нам через траву. – Оу! Хлоя! – стараясь привлечь наше внимание, закричала Лондон. – Вы с нами или как? Оуэну большего было и не нужно. Он уселся в машину, на сиденье рядом с водителем, и никто даже не стал спорить с ним. Мне пришлось тесниться на заднем сиденье с Лондон и еще двумя парнями. Все случилось так быстро (так бы я сказала, если бы мне пришлось отчитываться перед своей сестрой), так быстро, что я поняла, что мы выехали из города, только когда машина свернула на Двадцать восьмое шоссе и понеслась в противоположную сторону от водохранилища, а не к нему. Я ничего не понимала до тех пор, пока не подняла голову и не увидела, как мы проносимся под светофорами. Мы уезжали из города, а я обещала Руби, что не буду этого делать – как обещала, что не будет этого делать, и Лондон. – Куда мы едем? – спросила я у Лондон. – На ту вечеринку, – сказала она так, как будто я была в курсе. – Что за вечеринка? – Да ты знаешь. На скалах в Хай-Фолз. Зачем, думаешь, я тебе написала? Почему не поехать туда уже сейчас и не начать выпивать? Похоже, все в машине были в курсе, куда мы направлялись. Парень за рулем был мне не знаком, но он, видимо, знал меня, потому что спросил про мою сестру. Я пообещала себе позвонить ей, как только мы доберемся до места, рассказать все, но потом. Локоть Лондон упирался мне в бок, ее бедро прижималось к моему, больно вонзаясь в меня косточкой. Когда я коснулась ее, она оказалась ледяной, выглядела при этом еще худосочнее, чем раньше, словно между кожей и костями ничего не осталось. Центр нашего городка был маленьким, но само поселение растянулось по горам и долинам, которые простирались у подножия гор. Оно раскинулось вдоль водохранилища, которое когда-то поглотило городок Олив и другие города, названия которых я не знала, потому что Руби никогда их не произносила. Вечеринка, на которую мы направлялись, проходила за границами города. Хай-Фолз относился к другому школьному округу. Руби не часто туда ездила, если ездила вообще. Пока мы ехали, Лондон прошептала мне: – Что происходит между вами с Оу? Вы спите? Я отвела глаза. – Спите? – спросила она громче, перекрикивая музыку. Я шикнула на нее, но Оуэн даже не обернулся. Он вообще ни разу не обернулся с тех пор, как сел в машину. Я не хотела говорить об этом здесь и сейчас, особенно когда Оуэн так близко, но, пока придумывала подходящий ответ, поняла, что, пока мы шушукались, разговор свернул в другое русло. Даже через громкую музыку и порывы ветра, задувающие в открытое окно, я слышала, как парни говорили о ней, о моей сестре. – …видел ее недавно, – говорил парень за рулем, – класс! – …клянусь, она была голой, – говорил парень, сидящий рядом со мной. Ветер обрывал их слова, невозможно было уловить фразы целиком. – …сказал ей выйти из воды… – Парень, сидящий у окна, добавил узнаваемый жест рукой. Один Оуэн молчал; сидел и смотрел в окно на проносящиеся мимо деревья. Он не защищал ее, но хотя бы не говорил, что хочет залезть к ней в трусики. Зато остальные ничего не стеснялись. Ветер перебрасывал их смех по машине, швыряя его мне в лицо. – Вы говорите о моей сестре? – крикнула я через ветер. Они не отрицали. – Нас нельзя за это винить, – сказал один из парней на заднем сиденье, – она просто офигенная телка! – Я слышал, что она ненасытна в постели, – добавил другой. Я закрыла уши, чтобы заглушить эти грязные слова и не видеть грязных картинок, которые они вызывали в моем воображении. Ложь. Ложь, ложь, ложь. Я привыкла, что парни говорили, как любят ее, признавались, что хотят, чтобы она вышла за них замуж и родила им детей, – слащаво-сентиментальные вещи, о которых парни обычно молчат, но здесь все было только на физическом уровне. Они сделали из нее обычную шлюху, в которой не было ничего особенно. И Руби была кем угодно, они даже половину себе представить не могли, но только не такой. – Заткнитесь! – заорала я. – Заткнитесь! Парни замолчали, но Лондон, увидев, как сильно я расстроилась, вдруг неожиданно оживилась. В ее глазах появился какой-то новый свет, губы исказила жестокая усмешка. – Ты разве не слышала? Все так о ней говорят. Все время, – прошептала она мне прямо на ухо. Пока она произносила это, в моем сознании вспыхнули слова самой Руби, проскользнули внутри меня, в то время как я ощущала ухом холодные губы Лондон. – Оставайтесь в городе, – говорила нам с Лондон Руби. – Никуда не уезжайте. Поэтому она так говорила? За пределами влияния моей сестры Лондон превращалась в какого-то другого человека, каким была внутри, – грубого и жестокого? А мальчишки? Неужели все, абсолютно все, ополчились против нее? Я не могла отодвинуться ото рта Лондон, даже если бы постаралась: в машине было очень тесно. – Почему тебя так сильно беспокоит, что говорят о Руби? – уже громче, чтобы перекричать ветер, говорила Лондон. – Все в городе ненавидят ее, разве ты не знаешь? – Это неправда. – Правда. – Я едва узнавала ее: с таким довольным видом на костлявом лице выплевывала она ложь о моей сестре. – Она постоянно сует свой нос в мои дела. Ты даже представить себе не можешь, что она заставляет меня делать. Она управляет моей жизнью. Иногда я тоже ее ненавижу. И тут я сказала то, чего не должна была говорить: – Она может отправить тебя обратно. Но ты ведь этого не хочешь, правда? – Куда обратно? – Обратно в… Лондон притихла, ожидая ответа. – …реабилитационную клинику, – закончила я. Лондон рассмеялась. – И как она это сделает? Но я продолжала: – Ты не можешь ее ненавидеть. Если бы не она, тебя бы даже здесь не было. – И что это должно означать? |