Онлайн книга «Чужая корона»
|
Как не приедешь, то всегда что‑то делает. И дома у него столь мало вещей покупных… Настоящий крестьянин, откуда‑то из Сибири переехал, когда на северные деньги дачу и квартиру в Москве купить получилось. Тогда, при СССР, на северах ещё хорошо платили. Ну а тут… Тут что‑то не так. Вспомнил аккуратный и прилизанный домик дяди Сережи, сравнил. Нет, не пойдет. Никак не пойдет. Вот этот забор, хоть и поломан он лихим прыжком коня степного, и жерди с него саблей срублены некоторые — так он не обновлялся вот уже года три, не меньше. — Ваше Величество. — Ко мне подошла Вера. — Я узнала. — Ну? — Лет десять назад граф Шотеций передал эту деревню графу Лургу, а тот отдал её в рост. Налоги собирает управляющий, мастер Воротын. — В рост? — Я призадумался. Ну да, наследник графа Лурга теперь государство, то есть я. — А где сам мастер Воротын? — Сейчас придет, он в деревню вернулся, как только степняков прогнали, а так в лесу прятался. Но это не все, Ваше Величество. Каждый год из деревни забирали по пять парней и двух девушек, в армию Его Величества и в прислугу. Никто назад не возвращался. — Интересно. Они говорят правду? — Скорее всего. Можно спросить у самого мастера Воротына. Он как раз тут должен быть, с утра заглядывал… Вот! С противоположной стороны улицы показалась процессия. Впереди, на смирной кобылке, типа моей, разве что в намного более богатом убранстве, продвигался хмурый такой тип. Не высокий и не низкий, скорее даже худой, чем полный, в серебром расшитом колете и дорогих сапогах, на голове сальные волосы приминает залихватская шапка с пером, тоже все в серебряном шитье. Лицо самое обычное было б, если б не сожрал этот хмырь недавно килограмм зеленых лимонов с гнильцой, отчего на морде лица застыла мерзкая такая гримаса. За ним во всю ширь улицы растянулись вооруженные люди. Не, не воины. Какие это воины‑то? Половина толстые, половина худые, в разномастных кольчугах, шлемы через одного, да и одежка‑то у всех мало того что пропыленная, так ещё и не всегда по размеру. Лица, правда, не крестьянские. Тут круглые больше, а эти больше скуластые или острые, как топор. Наемники, что ли? Похоже… Как я их из города турнул, так сюда перебрались? — Эй, кто такие? — Тип впереди подозрительно глянул на нас. Ну да, не впечатляли. От большой охраны я отказался сразу, и то кто‑то остался там, за околицей. Нас не так уж и много, богатых одежд нет, доспехи не сверкают, очи не хмурим, выпороть не грозимся. Значит, что? Значит, что о нас можно хорошенько так ноги вытереть! — А ты сам‑то кто таков будешь, добрый человек? — Смиренно спросил я. — Я мастер Воротын, управитель этой деревни! Милостью самого короля! — Мастер Воротын поднял вверх указательный палец. — Приятно познакомиться со столь почтенным человеком! — Ответил я. — Мы случайно завернули в ваши края, мастер, — А верно ли, почтенный мастер, что собираешь ты налоги для короля? И людей, говорят, в армию его… — Верно то! — Подтвердил мастер. К остановившейся лошадке подскочил слуга, почтительно сложил руки ладошкой, в них мастер утвердил свою ногу в алом сапоге, с натугой перекинул другую ногу через лошадиный круп и сполз вниз, только лошадка его всхрапнула, освободившись от ноши. Оказавшись на земле, мастер насупился, глянул на меня хмуро, спросил подозрительно. — Тебе то знать к чему? — Да так, интересуюсь. — Интересуйся в другом месте. — Отрезал мастер. — И вообще, шли бы вы, люди добрые, с земли этой. Я самим королем назначен дабы ростить деревню эту и поля… И делаю тут то, что мне Его Величество укажет… Сам! А не разные там залетные дворянчики! Иди ужо, а то пожалуюсь, так ужо тебя… — И мастер повернулся к сбившимся в стайку крестьянам, намереваясь продолжить беседу уже с ними. Этого я уже снести не мог. — Значит, сам король тебя назначил? — Спросил я, спрыгивая с лошади, бросая поводья в сторону и подходя ближе. — Значит, говоришь, я тебя налоги тут собирать поставил? А н — на! Сначала хотел пнуть по яйцам, да что‑то не удержался и врезал в зубы. Здоровенный мужик же, блин, сейчас башкой потрясет и ответит… Да куда там, не ответил. Свалился как миленький. — Значит, говоришь, я тебя поставил? — Я пнул сапогом по ребрам. — Значит, говоришь, парней в армию забирал, да? И девок ко двору требовал! Н — на! — На этот раз я ему по яйцам попал хорошо, тот аж согнулся. Опомнился. Небольшая гвардия мастера Воротына сейчас жалась к дому, в плече одного торчала длинная стрела Веры, второй украсился мощным синяком и порванной одеждой, ещё один лежал ничком в пыли, Виктор и барон Шорк меня прикрывали, с обнаженными мечами. В стороне Вера что‑то быстро объясняла крестьянам, показывая на меня, легко постукивая одной рукой крестьянину по лбу, а другой, для наглядности, по штакетнику забора. Получалось у неё неплохо. По толпе и так переживших крестьян волнами распространялось возмущение, раздались выкрики. — Эй, слушайте меня! — Крикнул я громко. — Я, ваш король! Седдик Четвертый! Народ заломал шапки и стал падать на колени. Со стороны валявшегося ростовщика послышался то ли вздох, то ли стон. Ну да, бывает, не рассчитал. — И я с удивлением узнаю, что некие личности подданных моих угнетают! Не, не лучшая речь, согласен. Для закрепления смысла пнул ростовщика по ребрам, несильно. — Да ещё и имеют наглость делать это моим именем! Я возмущен. Толпа заволновалась. Люди переглядывались, друг друга за руки хватали, но доходило не сразу. Наемники вообще делали вид, что их тут нету… Странно, мне казалось, что вначале‑то их было больше? — Потому старого управляющего я лишаю его должности. Позже пришлю нового. Соблюдайте законы… И не балуйтесь. Деревню отстроить заново, чтобы было не хуже, чем у соседей. Ну, вроде бы все. Крестьяне собрались в небольшую толпу, сейчас гомонят, о чем‑то договариваются, поглядывают на ростовщика. Тот тоже, не будь дурак, молчит, делает вид, что его тут нету. Ладно, надо отсюда сваливать. — Домой, Ваше Величество? — Спросил меня граф Шорк, когда я вскочил на коня. — Нет уж. — Отказался я. — До темноты ещё в пару деревень успеем. Очень хочу узнать, что же тут твориться‑то такое… Стоило мне отойти подальше, как крестьяне стали подходить ближе к ростовщику. Плотная такая толпа, неприятная… Доносились выкрики. — Дочку… Дочку мою, пятнадцать годков всего! — Сыночек! Сыночек мой где… |