Онлайн книга «Надежда победителя»
|
– Есть, сэр, – устало бормотнул Толливер. – Все офицеры останутся в своих квартирах! – Хорошо, двух сенаторов поселим к вам, а остальных шестерых куда? – Восьмерых! Я не пущу к себе политиканов! – Пару мгновений я наслаждался его изумлением. – Кадетов из Кран-Холла отправим на орбитальную учебную станцию, для комиссии освободится сразу тридцать мест. – Комиссию – в казарму?! – ужаснулся Толливер. – Затолкать сенаторов, их детей и помощников как селедок в обиталище для кадетов?! – У нас не санаторий, а военная база! – отрезал я и гордой походкой направился к двери. К ужину я успокоился и засомневался в своей правоте, но менять решения не стал. Пусть политиканы потолкутся в казарме. Может, раньше смоются. И реже будут мне докучать. Эти их проверки за годы правления Керси превратились в увеселительные экскурсии. На всякий случай я предупредил Толливера, чтобы он не проболтался адмиралу Дагани о моем нововведении. Несколько дней я был поглощен канцелярщиной: сочинял характеристики на выпускников, подписывал хозяйственные и прочие бумаги, установил строгий порядок инвентаризации, чтобы таким, как Серенко, жилось менее вольготно. За день до прибытия высокой комиссии я выступил перед кадетами, отправляющимися на учебную станцию. Мне хотелось не столько запугать их, сколько предостеречь. Несчастных случаев больше не должно быть. Хватит с меня смерти кадета Эдвардса. Не уверен, что кадеты меня слушали, но смотрели на меня внимательно. Проводив их до шлюза, мы с Толливером на обратном пути обсуждали последние приготовления. – Эдгар, кто будет убирать казарму? – Два солдата под присмотром гардемарина Диего. Лучше бы за солдатами присматривал сержант Радс. Ну да черт с ним, с гардемарином. А может, зря я затеял этот цирк с казармой? Неприлично все-таки держать сенаторов в таких условиях. Но отменить приказ тоже нехорошо, подчиненные скажут: Сифорт колеблется. Начальник должен быть решительным. Утром в суете дел я на время забыл о комиссии, а опомнился лишь после обеда, когда эти шишки уже прибыли и менять что-либо было поздно. Я выстроил перед шлюзом всех своих офицеров, пышно поприветствовал незваных гостей, доверил Толливеру почетную миссию проводить важное стадо в загон и занялся своими делами, стараясь не думать о реакции оскорбленных сенаторов. Вечером по пути в столовую за мной увязался Кевин Арнвейл. – Добрый вечер, сэр. Сегодня на уроке тригонометрии мистер Стайс поставил мне «отлично». Можно ему сказать, что половина этой оценки заслуженно принадлежит вам? Оказывается, у пацана хорошо развито чувство юмора. Почему я раньше этого не замечал? – Спасибо, но лучше об этом не говорить, а то в следующем году я стану наполовину гардемарином, – сострил я. Кевин осветился довольной улыбкой. Бедный мальчик! Он так одинок, что всего одно доброе слово делает его счастливым. Хорошо, что я пригрел его под своим крылышком. – Сэр, а правду говорят, что вы сунули отца Робби Боланда в казарму? – А что? – Ничего, сэр. В казармах тоже можно… жить. Мы вошли в столовую. – Прошу садиться! – возвестил я на весь зал, изобразил приветливую улыбку и направился к длинному столу, за которым сидели мои гости и офицеры. – Добрый вечер. Извините, что из-за огромной занятости не смог проследить, как вы устроились. – Знаете, куда они нас поселили? – с негодованием завизжала на меня сенатор Дороти Уэйд. – Куда? – любезно поинтересовался я. – Ваш придурковатый лейтенант отвел нас в казарму! Толливер на противоположном торце стола делал вид, будто не слышит ее. Йохан Стриц закрыл рот салфеткой и затрясся в беззвучном смехе. До чего я дошел? Надо мной смеются кадеты! Кил Дрю ткнул Йохана в бок. Пожалуй, я зашел слишком уж далеко. Надо создать гостям достойные условия, поселить их в квартиры. Конечно, это доставит моим офицерам некоторые неудобства, но так это ж ведь всего на неделю. А свалить свою бестолковость можно на Толливера. – Простите, я был так занят, – залепетал я, – что не успел… – Ничего, мистер Сифорт, все мы иногда ошибаемся, – утешил меня сенатор Мимкин. – А душ!? – клокотала миссис Уэйд. – Убийственно! – Что с душем? – встревожился я. – Там грязно? – Нет, чисто, но кабинки такие маленькие, а главное, в них нет дверей! Какое варварство! Что я наделал?! Это надо исправить немедленно! – Миссис Уэйд, пожалуйста, не сердитесь, – затараторил я, – это самая обычная казарма, она ничем не хуже других. После ужина я сразу же… – Там могут жить только животные и трущобники! А мы – цивилизованные люди! В столовой воцарилась гробовая тишина. Оскорбленные кадеты и офицеры, затаив дыхания, ждали моего ответа. Я встал, чтобы ответ был слышен всем. – К сожалению, мэм, это военная база, и на ней нет квартир, к которым вы привыкли. – Что же сказать? В ушах звенел визг: «животные», «трущобники». Это о наших кадетах! Об офицерах! Все мы были кадетами, значит, я тоже животное. Или трущобник? – Из свободных помещений у нас есть только казарма Кран-Холл. В подобных казармах живут все кадеты Фарсайда, а те, что в Девоне, мечтают когда-нибудь сюда попасть. – Как же нам быть? – спросил сенатор Ричард Боланд. – Те, кто считает казарменные условия неприемлемыми, могут лететь обратно, шаттл ждет вас, а те, кто способен переночевать в казарме, могут остаться. – А как же проверка? – Я могу принять вас в Девоне, там в городе неподалеку от Академии есть фешенебельные отели. Извините, у меня много работы. – Я гордо развернулся и прошествовал к выходу. Плотно прикрыв дверь, отключив телефоны, я расхаживал по кабинету. Какого черта я опять не сдержался?! Какого черта снова проявил свой бешеный норов? Дагани сместит меня с должности этой же ночью, как только разъяренные сенаторы доведут его своими звонками до белого каления. Тем более после инцидента на борту «Веллингтона» Дагани только и ждет удобного случая, чтобы от меня избавиться. Лично мне наплевать на отставку, окунусь в тихую семейную жизнь с Анни. Обидно другое – пострадает Академия, пострадают кадеты. Стук в дверь. Вошла сержант Обуту. – Никого не принимаю! – рявкнул я. – Хорошо, сэр. – Кина удалилась. Я снова забегал по кабинету, яростно пнул стоявшее на пути кресло. Нет. ну это ж надо было нас так обозвать! «Животные»! «Трущобники»! Ну и что? Подумаешь, обозвали. Когда я был кадетом, и не такого наслушался. Снова стук в дверь. Я раскрыл рот, чтобы рявкнуть на сержанта, но вошел Йохан Стриц. – Простите, сэр, но вчера вы сказали, что я могу делать домашнее задание у вас в кабинете. |