Книга Надежда победителя, страница 55 – Дэвид Файнток

Я вернулся к круглому столу.

– Хорошие новости? – поинтересовался Толливер. Его учтивость была невыносимой.

– Очень хорошие, – ответил я, жестоко терзая рулет.

Раздался грохот, полетели осколки тарелок. Кадет, уронивший поднос, испуганно съежился – наряд обеспечен. За одним из столов засвистели, заулюлюкали. Я вскочил:

– Сержант Ольвиро! Пришлете свистунов ко мне в кабинет! Всех! – Воцарилась мертвая тишина. – Если вы не способны обеспечить порядок, я подыщу вам замену!

Сержант встал навытяжку.

– Простите, сэр, больше этого не повторится. Я объясню им, как надо себя вести в столовой.

– Объясните как следует, черт возьми! – прогремел я вне себя от ярости. – Возмутительно! Пришлите этих хулиганов ко мне в кабинет завтра ут…

– Извините, сэр, – вмешался Толливер, очутившийся рядом.

– Идите за свой стол, лейтенант, – огрызнулся я. – Подождите, пока я разберусь с…

– Это не терпит отлагательств, – вежливо, но твердо настаивал Толливер, встав между мной и сержантом. – Пожалуйста, выслушайте меня. Срочное сообщение.

Пришлось отойти с ним в сторону.

– Выкладывай, – злобно прошипел я.

– Возьмите себя в руки! – прошептал он так тихо, что я едва расслышал.

– Опять дерзишь!? Уволю!

– Но пока я ваш помощник и обязан защищать вас даже от вашей собственной глупости. Об истории с отрядом охраны знают немногие, а сейчас вы выставили себя на посмешище перед всеми кадетами!

Сквозь ярость, как сквозь вату, до моего сознания постепенно дошло, насколько необычная в столовой стоит тишина. Из-за чего я разорался? Из-за сущего пустяка!

Я сделал глубокий вздох, еще один, потом, едва держась на ногах, подошел к сержанту Ольвиро, заговорил с ним совсем другим тоном, как мне казалось, доброжелательным:

– Сержант, я хотел сказать, что кадетам не подобает смеяться над промашкой товарища. Беда одного – беда всех. Побеседуйте с ними на эту тему, пожалуйста.

Я вернулся за круглый стол. Лейтенант Бьен покосилась на меня и отвела взгляд. Боже мой, до чего я дошел?! Недосыпание и расшатанные нервы не могут служить оправданием.

– Спасибо, – пробормотал я Толливеру.

– Если хотите, я поговорю с сержантом Ольвиро после ужина, – промолвил он.

– Конечно. – Я прикрыл глаза, прислушался к себе. Уши горели. Какой позор! Что я натворил? Доказал, что в начальники Академии не гожусь.

– Простите, сэр, вам снова звонят, – доложил стюард.

– Кто?

– Не знаю, сэр.

Я опять потащился к двери. Замучили. Может быть, таскать с собой мини-телефон?

– Сифорт! – гаркнул я в трубку.

– Никки?

– Анни! Как поживаешь, лапочка?

– Не знаю… Честно, Никки, не знаю. Иногда мне хорошо, иногда плохо. Иногда я думаю о…

– Понимаю, понимаю… – Конечно, она думает о нашей встрече!

– О том, что со мной сделали в Сентралтауне.

Я зажмурился, прислонился к стене. С тех пор, как ее жестоко изнасиловали и ограбили, она не обмолвилась об этом ни словом. Значит, теперь дела у нее пошли на поправку. Теперь она может справиться со своим горем.

– А у тебя как дела, Никки?

– Нормально. Скучаю по тебе.

– Это хорошо, – хихикнула она. – Как только перестанешь скучать по мне, значит, дела мои плохи.

– Анни, мне так хочется, чтобы ты увидела нашу новую квартиру. Она огромная! А знаешь сколько всяких магазинов в штатском районе Девона? Прорва!

– Ой, мне так хочется кой-чего огромного, – хохотнула она с неприличным намеком.

– Анни! – Я зарделся, как мальчик.

– Никки. я люблю тебя. – Анни всхлипнула и бросила трубку.

Я вернулся к столу, обхватил ладонями горячую чашку кофе, наслаждаясь его теплом, нетерпеливо ждал десерта. Скорей бы попасть домой, отоспаться… Наконец принесли пудинг.

– Простите, сэр, – робко подошел стюард.

– Что еще?

– Вас опять к телефону. Звонят из Фарсайда.

– О, Всемогущий Господь на небесах!

– Простите, но…

– И Его ангелы! Аминь. – Пришлось снова переться к телефону у двери. – Сифорт слушает!

– Докладывает сержант Обуту, сэр. Надеюсь, не потревожила вас?

– Потревожили, да еще как! Если из-за пустяка, пожалеете!

– Судите сами, сэр, пустяк или нет. Кадета Арнвейла послали к лейтенанту Паульсону на порку.

– И это все?!

– Его послал сержант Радс, сэр. А Кил Дрю только что получил десятый наряд и должен явиться к Паульсону на порку утром.

– Кто ему дал наряды?

– Большинство нарядов, думаю, дал сержант Радс. И кадет Стриц из казармы сержанта Куна тоже наказан, сэр. За низкую успеваемость. Его ждет месяц сверхурочных работ.

Ее беспокойство можно понять. Сержанты Радс и Кун, пожалуй, слишком сильно закручивают гайки. Такими крутыми мерами успеваемость вряд ли поднимешь.

– Передайте сержанту Радсу, пусть отменит наряды кадету Дрю и впредь не доводит их число до десяти.

– Есть, сэр. Вы уверены, что это оптимальное решение?

– Что вы предлагаете, сержант?

– Мне кажется, не стоит подрывать авторитет сержанта Радса у кадетов.

Опять она права! Значит, Кил Дрю должен быть выпорот. Впрочем, есть один выход…

– Пришлите этих троих кадетов сюда в Девон, – приказал я.

– Есть, сэр. Правильно, флотская дисциплина для них слишком строга, будет лучше, если вы отчислите их из Академии.

– Я не собираюсь их выгонять! – зарычал я. – Я всего лишь сказал, что их надо отправить в Девон! И сделайте это прежде, чем мистера Дрю отправят на бочку! – Авторитет сержанта Радса при этом не пострадает, а бедный мальчишка избежит расправы. Я бросил трубку и в который уже раз пошел к столу.

Наконец беспокойный ужин закончился.

– Вначале поговорю с сержантом Ольвиро, – предложил Толливер.

– Нет, пойдете со мной, – приказал я.

До моей квартиры мы шли в угрюмом молчании. Там я позволил себе немного расслабиться – сбросил китель, устало плюхнулся на диван.

– Толливер, а не уйти ли мне в отставку?

– С какой стати? – удивленно приподнял он бровь.

– Нервы сдают. Сам видишь, уже сдали. Он сел, как у себя дома, не спрашивая.

– Ты просто устал, – спокойно сказал он. – Мы уже не так молоды, как когда-то.