Книга Надежда "Дерзкого", страница 87 – Дэвид Файнток

Неудивительно, что моя непоследовательность сломала Филипа и он сорвался на грубость. Справедливо ли его за это наказывать?

Можно, конечно, простить его, но моя неожиданная мягкость просто выбьет его из колеи и спровоцирует на новое хамство.

– Что мне с вами сделать, гардемарин? – холодно спросил я.

– Не знаю, сэр, – промямлил он.

– Я тоже не знаю. Для начала – восемь нарядов вне очереди. На неделю. А там – в зависимости от вашего поведения. Еще несколько нарядов – и порка.

– Так точно, сэр.

– Сожалею, что не впустил вас в каюту. На борту всего три офицера, так что приходите в любое время.

Смогу – приму вас, не смогу – не приму. Как и всякому человеку, командиру иногда хочется побыть одному. Договорились?

По лбу Филипа катились капли пота, но он не осмеливался поднять руку, чтобы вытереть их.

– Филип, я и в самом деле вас уважаю. Это чистая правда. Но не забывайте о субординации: я – командир, вы – гардемарин. И свои обиды высказывайте другу, в гардемаринской каюте. А не мне. Понятно?

– Так точно, сэр! – Он энергично кивнул.

– Все свободное от работы время вы вправе находиться в гардемаринской каюте. Поразмышляйте на досуге о том, почему я вас наказал. Кстати, причина вашей дерзости, полагаю, кроется не только в моем поведении. Верно? Вас что-то тревожит? Скажите!

– Нет, сэр, ничего. Я… я всю ночь не спал, но это не оправдывает моей дерзости.

– Почему не спали?

– Из-за Грегора, сэр. Он… – Филип густо покраснел. – Мы проговорили чуть ли не до утра.

– Он чем-то расстроен?

Филип закусил губу и, помолчав, ответил:

– Мало сказать расстроен, сэр. Он был в истерике. Я с трудом его успокоил.

– А как он сейчас?

– Не знаю. Надеюсь, как-нибудь переживет. Я решил закончить этот трудный разговор, тем более что время поджимало.

– Можете идти!

* * *

У Элрона Клингера был проломлен череп. Его доставили в лазарет. Я приказал Елене Бартель привязать его руки к кровати, чтобы не метался в бреду, и занялся своими обычными делами, время от времени его навещая. Людей не хватало, и выделить Клингеру постоянную сиделку я не мог. Да и заслуживал ли ее мятежник?

Керрен, благодаря компьютерному симулятору, помогал новым членам экипажа упражняться в стрельбе из лазерных пушек. В числе тех, кому доверили это оружие, были Деке, Эдди Босс и Уолтер Дакко.

Они сидели перед мониторами, а за их спинами расхаживал, давая советы, опытный стрелок матрос Цы.

– Господи, сегодня, 18 сентября 2198 года, молим тебя. Боже, благослови всех на борту корабля Военно-Космических Сил ООН «Дерзкий», благослови наш полет, ниспошли нам здоровье и благополучие.

«Аминь», – пронеслось по залу. Я по-прежнему по вечерам читал перед ужином молитву, хотя надежда на то, что Господь нас спасет, таяла с каждым днем.

– Внимание, – обратился я к собравшимся. – Часа через три я отключу реактивные двигатели. К этому времени наш корабль достигает предельной скорости и далее будет лететь по инерции к Солнечной системе.

– У нас кончилось топливо? – с тревогой спросил старик Оваух.

– Немного топлива мы оставили для маневров, мистер Оваух, – объяснил я.

– А если использовать все топливо, можно увеличить скорость? – спросил мистер Пирс.

– Можно. Но тогда при необходимости мы не сможем маневрировать.

– Но ведь главное – быстрее вернуться домой, – крикнул кто-то.

Я не собирался пересматривать принятое с такими муками решение, но кое-что объяснить пассажирам считал своим долгом:

– Первые сигналы о нашем местонахождении мы передали на Землю еще месяц назад. Они достигнут Земли на несколько десятилетий раньше нашего корабля.

Слово взял Крис Дакко. Он несмело поднял руку, и я ему кивнул.

– Если наши сигналы не дойдут до Земли, увеличение скорости бессмысленно.

Я вздохнул. Очень не хотелось продолжать этот разговор, но прекращать его было неразумно.

– Если мы сожжем остаток топлива, срок нашего полета сократится с семидесяти шести до семидесяти двух лет, – сообщил я без всякого энтузиазма. – Но лишить корабль маневренности нельзя. Все просчитано. Решение принято.

Подняла руку Елена Бартель. Слава Богу, поддерживается порядок. Никто не выкрикивает без разрешения.

– Сэр, неужели нельзя обойтись без маневров? С каким объектом может произойти столкновение?

– Хотя бы с астероидом. И при нашей скорости это верная гибель. – Воцарилась тишина. Я объявил:

– Дискуссия закончена. Мистеру Таеру и мистеру Аттани явиться на мостик через час после ужина.

Однако пассажиры не угомонились. Я старался этого не замечать. Когда стюард начал разносить пищу, ко мне подошел Цы.

– Сэр, а вы учли… – начал он нерешительно. Я хватил кулаком по столу так, что задрожала посуда, а мои старики соседи подскочили на своих местах.

– Прекратить! – заорал я. – Обсуждение закончено!

Цы моментально ретировался. На несколько минут разговоры в зале прекратились.

Ужин состоял исключительно из консервированных продуктов. Придется ждать не одну неделю того счастливого момента, когда наши посадки в залах и каютах гидропоники начнут приносить плоды. Работы было невпроворот, помогали все кто мог – главная трудность заключалась в том, что воду приходилось доставлять самим. Время от времени я сам старачся приободрить людей личным примером и вместе с ними таскал воду.

Растения росли с обнадеживающей быстротой, на них появились цветы. Каждый понимал, что от собранного урожая зависит его жизнь, и ухаживал за «огородами» с особой заботой. Уже появились крошечные огурчики, зеленые помидоры, бобы.

Мы с Эмметом Бранстэдом подсчитали, что необходимое количество овощей получим как раз к тем критическим дням, когда запасы консервов будут на исходе. И тогда придется довольствоваться весьма скудным количеством калорий. Однако все постепенно наладится: работа по расширению площадей новых «огородов» велась непрерывно.

В этот вечер никто за столом не решился завести со мной разговор, видимо, опасаясь вызвать очередной приступ гнева. Сразу после ужина я отправился на мостик сменить на вахте Касавополуса. Он отсалютовал мне с плохо скрываемым презрением и ушел, не проронив ни слова. В ожидании офицеров я связался с постом связи и потребовал доложить о ходе боевой учебы.

Уолтер Дакке, мисс Бартель и Деке делали большие успехи. У второго отряда – Ковакс, Жанна и еще один беспризорник по кличке Трещотка – дела обстояли гораздо хуже. Я вспомнил, каких неимоверных усилий стоило связисту Цы обучать тупых беспризорников, и пожалел, что так грубо обошелся с ним в столовой в присутствии всего экипажа. Это, конечно же, не укрепит его авторитет и осложнит и без того нелегкую задачу.