Книга Солнечная пыль, страница 11 – Диего Дон Валенсия

– Не-а, у меня дела, – ответил Пако и завел мотор.

Когда мотоцикл отъехал, незваная гостья в упор посмотрела на меня и протянула руку.

– Мария, – представилась она и обворожительно улыбнулась.

– До чего же ты нахальная, – беззлобно заметила Милагрос.

– Ну раз ты не хочешь знакомить меня с твоим очаровашкой-соседом, то пришлось самой… брать быка за рога! – задорно ответила Мария.

– Диего, – сказал я и улыбнулся.

Люблю таких легких в общении девушек.

– Знаю, знаю, – лукаво произнесла она. – Наслышана от подруги.

– Буду звать тебя Машей, – заявил я. – Или даже Машуней.

– Шуня? Это что-то по-русски? – уточнила девушка, не переставая улыбаться.

– Забей, – посоветовал я и рассмеялся. – Пусть будет Марита. Так тебе привычнее.

– А я вам не мешаю? – раздраженно спросила Милагрос.

– Мешаешь, милая Мили, – без раздумий ответила Мария и села ко мне в машину.

– Гадина! – бросила Милагрос, развернулась и распахнула калитку.

Но я останавливать ее не стал, мне захотелось поближе познакомиться с ее подругой. Она меня волновала на физическом уровне. Но другие отношения с девушками, кроме ни к чему не обязывающего секса, меня сейчас мало интересовали.

– Вообще-то мой дом в паре метров, – сообщил я, садясь за руль. – Но если хочешь, то я не прочь и прокатиться.

– Да? Знала, что ты сосед Мили, но не думала, что живешь так близко… А я бы зашла в гости, – сказала Мария и выбралась из машины.

– Как хочешь, – ответил я и облизнул пересохшие губы.

Воспринял ее слова как вполне определенное приглашение к интимной близости и моментально ощутил накатившее возбуждение.

Я загнал машину в гараж, был уверен, что сегодня она мне уже не понадобится. Надеялся, что новая знакомая останется на ночь. Мария оглядела двор и подошла к бассейну, ее подвижное лицо искривила недовольная гримаса.

– Давно не чистили, – заметила она. – Почему не следишь? Ты же хозяин.

– Да-да, ты права, надо чистильщика вызвать, – согласился я, мельком глянул на воду, взял девушку за руку и повел в дом. – Вообще, это жилище моей бабушки Исидоры… царствие ей небесное, – тихо добавил я и перекрестился. – Дедушка умер лет пятнадцать назад, и она жила в одиночестве и уединении. Ей это нравилось. Но мы с отцом, конечно, приезжали, гостили…

– И почему тебя называют русским? – вдруг спросила Мария и остановилась, глядя мне в глаза. – Ты выглядишь как эталонный испанский красавец и говоришь без какого-либо акцента.

– Спасибо, – растерянно ответил я и взял ее за обе руки.

Пальцы были горячими и чуть дрогнули, когда я сжал их.

– А тебе это правда интересно? – зачем-то уточнил я, не двигаясь с места и с замиранием ощущая, как колотится сердце.

Что-то происходило между нами, возможно, обычная «химия» двух тел, которые тянет друг к другу. Я не вдавался в анализ, а просто наслаждался возбуждением предвкушения.

– Ты классный парень, – сказала Мария и мило улыбнулась. – Я думала, что ты с Мили… она все говорит о тебе. Мы вместе учились в Мадриде, так что я, как и она, архитектор. И живу в столице, там вся моя семья.

– Мы с ней дружим с детства, – сообщил я. – Но между нами никогда ничего такого не было. Правда, бабушка все нас сватала, да мы лишь отшучивались. А потом Милагрос сошлась с парнем…

– И разошлась, – сказала Мария. – Вот уже четыре месяца как. Я и подумала…

– Чего мы тут стоим? – спросил я, решив не развивать тему. – Пошли в дом. Но предупреждаю, после смерти бабушки я ничего там не менял.

– Это даже интересно! – с воодушевлением заметила она, окидывая взглядом увитые плющом окна. – Обожаю старые вещи!

Когда мы оказались в гостиной, Мария первым делом бросилась к стеклянным витринам в простенках. Полочки были уставлены статуэтками танцовщиц. Бабушка всю свою жизнь собирала эту коллекцию, и я сохранил ее в память о ней.

– Какая прелесть! – возбужденно проговорила Мария, глядя на полочки. – Можно? – спросила она.

Я молча кивнул. Девушка открыла дверцу и вынула фарфоровую пару – танцующих матадора и девушку в национальных костюмах.

– Какая красота! – с восхищением сказала она. – Это антиквариат!

– Наверняка, – ответил я. – Там должно быть клеймо. Но если тебе интересно, то у бабушки был составлен каталог.

– Это фабрика Фолькштедт, Германия, – прочитала Мария на донышке статуэтки, – аж тридцатые года прошлого века. Денег, наверное, стоит! И сколько тут таких фигурок! И ты вот так оставляешь? – изумилась она, повернувшись ко мне. – Да тут целое состояние! А если воры заберутся?

Я удивился такому повороту разговора, но Мария выглядела искренне обеспокоенной.

«Сначала бассейн, сейчас вот уже и бабушкина коллекция, – возникли непрошеные мысли. – Она, вижу, уже чувствует себя здесь хозяйкой. А ведь мы едва знакомы».

Не дождавшись ответа, она аккуратно поставила статуэтку на место. Но тут же вынула другую. Это была простенькая фигурка девушки в красном платье, запечатленной в типичной позе фламенко.

– Надо же, а это Китай, – заметила Мария, изучая донышко. – Дешевка!

– Бабушка собирала типажные фигурки, – пояснил я, – как видишь, здесь только танцующие испанки. Не думаю, что цена имела для нее значение.

– А ты ей дарил что-нибудь для коллекции? – неожиданно поинтересовалась Мария и вернула статуэтку на место.

– Конечно, – нехотя ответил я. – И не один раз. Вот, к примеру, на соседней витрине редкая вещица. Фигурка называется «Испанский танец» и входит в балетную серию, созданную советским художником Сычевым в пятидесятые годы. Я приобрел ее на аукционе, подарил бабушке на восьмидесятилетие.

– Ага, снова «русский след»! – задорно произнесла Мария и заулыбалась, склонившись к витрине.

– Может, выпьем чего-нибудь? – предложил я. – А то я уже ощущаю себя экскурсоводом в музее…

– Давай! – легко согласилась девушка и наконец оторвалась от коллекции. – Кухня там?

– Да, – растерялся я.

Ее деловитость начала напрягать. Мария, видимо, везде чувствовала себя как дома.

Она уверенно направилась на кухню, я двинулся за ней. Мария моментально обнаружила, где стоят бокалы, без спроса вынула их, посмотрела на свет, поморщилась и начала протирать. Я уселся за стол, наблюдая за гостьей.

– Холостяк! – заметила она. – Сразу видно отсутствие женской руки.

– Мне всего двадцать два, – сообщил я. – Рано жениться.

Мария ничего не ответила и открыла холодильник.

– Ты не стесняйся! – с сарказмом посоветовал я, но она не обратила на мой тон никакого внимания.