Книга Месть по-царски, страница 25 – Александр Тамоников

Как подошла к концу провизия, а пополнять припасы за счет местных крестьян князь запретил строго, дружина вышла на ночной привал в буераке рядом с Окой. Разожгли костры, в чаны бросили последние горсти крупы, убитых на охоте зайцев. Стреножили коней на лугу к югу от сухого оврага, подготовили места для ночлега.

Дмитрий поручил Бессонову выставить охранение. Хоть и не обнаружили ворога, а порядок есть порядок. Да и татары, как стаи волков: сейчас их нет, а наутро объявятся.

Помылись. Потрапезничали. Стали устраиваться на отдых.

Вдруг с северного склона:

– Стой! Кому сказал, не то стрелой угощу!

Савельев узнал голос лучника Надежи Дрозда.

Ратники, кто лег, встали, остальные взялись за оружие, глядя на князя и ожидая приказа, возницы и служивые татары бросились к табуну.

– Что, Надежа? – крикнул Савельев.

– Всадник, князь. Ща прознаем, что за человек.

– Давай сюда его, коли один.

– Один, князь. Щас.

Дрозд, предупредив всадника, заставил его спешиться и разоружиться.

Молодой мужик крепкого телосложения подошел к Савельеву, которого уже окружили другие воины.

– Приветствую тебя, князь московский!

– И я приветствую. Но не ведаю, кого.

– Гонец князя Горинского, Василь Смуглый.

– Судя по твоему виду, ты гнал сюда, не жалея коня.

– Это так, князь, потому как исполнял наказ воеводы.

– Покажь грамоту.

– Да, Дмитрий Владимирович.

Гонец полез за пазуху, ратники взялись за рукоятки сабель, мало ли что.

Смуглый достал грамоту, передал князю.

В ней подтвердилось, что десятник городской стражи Василь Смуглый является представителем воеводы, князя Горинского. Подпись князя, печать. Грамота настоящая.

Дмитрий вернул ее гонцу.

– Что велел передать Иван Васильевич?

– Дружине срочно вернуться в Калугу.

Савельев удивился:

– Срочно? Что случилось?

– Точно не ведаю, князь. К воеводе явился московский гонец. И сразу же позвали меня, велели искать дружину твою в этих местах. Нашел, и слава Богу.

Савельев задумался:

– Гонец из Москвы, молвишь?

– Да, то без сомнения, князь Горинский о нем молвил. И он, гонец этот, ночь поспал и на утренней заре отправился обратно.

– Значится, срочно?

– Да, воевода, так князь Горинский и передал.

– Добро. Ты погодь, пойдешь с нами.

– Ладно.

Дмитрий подал команду на сбор отряда, чем немало удивил ратников, приготовившихся к отдыху. Но приказ воеводы есть приказ, его надо сполнять беспрекословно.

Воины, кроме тех, кто находился в охранении, собрались перед Савельевым. Он поведал о распоряжении воеводы. Это вызвало еще большее удивление. Угрозы для города нет, это подтвердил и гонец, а дружину срочно вызывают в крепость. Вызывают, когда все готово к отдыху, и вокруг темень непроглядная.

Горбун спросил:

– Воевода подождать, что ли, не может? День на ногах, а теперь еще и ночь идти. Кони тоже устали. – Он взглянул на Савельева: – Дмитрий Владимирович, может, до утра подождем, на утренней заре и двинемся отдохнувшими?

Горбуна поддержали остальные ратники.

Однако Савельев распорядился:

– Не время разговорам ненужным. Приказано срочно прибыть в Калугу, значит, выходим немедля. Собираться, коней седлать.

– А трапеза? – спросил Дрозд. – Каша уже готова.

Князь кивнул:

– Добре, трапезничаем, да быстро, и в путь.

– Ну хоть так, – проговорил Горбун.

Вскоре дружина вместе с гонцом пошла вдоль берега к Калуге. Для отряда московского стража крепости открыла Водяные ворота, что выходят к Оке. Дружина вошла в город, когда, кроме стражи и воеводы с челядью, все горожане спали. И только на востоке обозначилась светлая полоса.

Оставив отряд у дворца, Савельев прошел внутрь. Охранение без слов пропустило его. В гостевой зале князя ждал воевода.

Завидев, встал:

– Приветствую, Дмитрий Владимирович, тут уже извини, что побеспокоил тебя, но… был вынужден.

– Приветствую, Иван Васильевич, а что произошло, коли ты решил срочно отозвать отряд?

– Беда, Дмитрий Владимирович.

– Беда? – не мог скрыть удивления Савельев. – Что за беда?

– Ох, и не знаю, как поведать.

– Да не тяни, воевода.

Горинский встал с кресла, прошелся по зале, спросил:

– Ты царевича Дмитрия видел?

– Как-то раз, и то издали. Его выносили на прогулку, вокруг мамки, няньки, кормилица, особая стража. Ведь ему, царевичу, тогда не было и полугода.

Воевода выдохнул:

– Погиб он, князь.

Савельев побледнел.

– Как это погиб? Иван Васильевич с царицей, сыном малым, братом Юрием Васильевичем, свитой под охраной должны были выехать в Кирилло-Белозерский монастырь, что на берегу Сиверского озера в вологодских землях.

– Он и выехал. Где уж останавливался, что делал, не ведомо. Ведомо только одно, по пути обратно на струге по реке Шексне на последней стоянке, при выходе государя, царицы и свиты на берег, нянька царевича уронила. Ну, тот и утонул.

Савельев вскричал:

– Да как это утонул?! Как это выронила?! Рядом же государь был, и государыня, и целая свита. Даже если и выронила младенца нянька, его быстро подхватили бы люди из свиты или из охраны.

– Должно было быть так, но я молвлю тебе, как есть. Как передал московский гонец.

Савельев опустился на скамью у стены:

– Господи, за что же это Ивану Васильевичу? Царевна Анна, рожденная через два года после Великого пожара, прожила совсем немного. Во младенчестве померла и вторая дочь, Марина. Теперь еще и сын, долгожданный наследник Дмитрий! Не верю, что здесь обошлось без злого умысла бояр, выступающих против государя. А такие есть, и их много. Не по душе им, как правит Русью Иван Васильевич, что он за народ, а не за боярство стоит.

Горинский оперся о стол.

– Я тако же мыслю, в случае с Дмитрием без злого умысла никак не обошлось.

– Это все, что передал тебе гонец царский?

– Нет. Повеление государя Всея Руси особой дружине князя Савельева немедля вернуться в Москву. Что делать далее, ты, мол, знаешь. Теперь все! Гонец толком и не отдохнул, переночевал, потрапезничал, и в обратный путь. Потому и я срочно за тобой человека послал.