Книга Эхо прошлого. Книга 1. Новые испытания, страница 84 – Диана Гэблдон

Я беспокойно повернулась в постели. Внизу на кухне готовили ужин: до меня доносился густой, насыщенный морем аромат жареных устриц, сдобренный запахом печеного картофеля и древесного дыма.

Джейми заворочался и перекатился на спину, но не проснулся. Время еще есть. Джейми что-то снилось; я видела, как его глаза двигаются под закрытыми веками, а губы сжимаются.

Тело тоже напряглось, внезапно словно окаменело рядом со мной, и я ошеломленно отодвинулась. Джейми негромко и гортанно застонал, и его тело с усилием выгнулось. Он издавал полузадушенные звуки, то ли стонал, то ли кричал во сне, я так и не поняла, но не стала ждать, чтобы выяснить.

– Джейми, проснись! – резко сказала я, но не прикоснулась к нему, зная, что Джейми лучше не трогать, когда ему снится дурной сон: пару раз он едва не сломал мне нос. – Проснись!

Джейми охнул, восстановил дыхание и открыл затуманенные глаза. Он явно не понимал, где он, и я заговорила с ним ласковее, повторяла его имя и уверяла, что все в порядке. Джейми заморгал, с трудом сглотнул, затем повернул голову и увидел меня.

– Клэр, – подсказала я, видя, что он пытается вспомнить мое имя.

– Хорошо, – хрипло произнес он, закрыл глаза, потряс головой, потом снова их открыл. – Ты в порядке, саксоночка?

– Да. А ты?

Джейми кивнул и вновь ненадолго закрыл глаза.

– Да, все нормально. Мне приснился пожар. И еще я сражался. – Джейми чихнул. – Что-то горит?

– Наверное, ужин. – И правда, аппетитные запахи снизу сменились едкой вонью подгоревшей пищи и дыма. – Думаю, рагу убежало на плиту.

– Может, поужинаем сегодня в другом месте?

– Федра днем сказала, что у миссис Саймондс сегодня запеченная ветчина с горчично-изюмным соусом. Возможно, еще что-нибудь осталось. Ты точно в порядке? – снова спросила я.

В комнате стоял холод, но на груди и лице Джейми блестел пот.

– О, да, – ответил Джейми, сел и с силой пригладил волосы руками. – С такими снами я справлюсь. – Он откинул с лица волосы и улыбнулся. – Ты растрепанная, как молочай, саксоночка. Ты тоже спала беспокойно?

– Нет, – ответила я, вставая и надевая сорочку, потом взяла щетку для волос. – Беспокойно было до того, как мы заснули. Или этой части ты не помнишь?

Он рассмеялся, вытер лицо, встал, чтобы воспользоваться ночным горшком, и начал натягивать рубашку.

– А как насчет других снов? – внезапно спросила я.

– Что? – Он с недоуменным видом вынырнул из рубашки.

– Ты сказал, что с такими снами ты справишься. А с какими нет?

Лицо Джейми дрогнуло, словно поверхность воды, когда бросаешь в нее камень, и я, повинуясь порыву, протянула руку и сжала его запястье.

– Не прячься, – тихо сказала я, глядя ему прямо в глаза и не давая скрыться под маской. – Доверься мне.

Джейми все же отвел взгляд, но только для того, чтобы взять себя в руки. Он не прятался. Когда он снова посмотрел на меня, в его взгляде был ответ на вопрос: там смешались смущение, униженность, замешательство и остатки давно сдерживаемой боли.

– Иногда… мне снится… – запинаясь, произнес Джейми, – то, что со мной делали против моей воли. – Он глубоко и сердито дышал носом. – И я просыпаюсь со стояком и набухшими яйцами, и мне хочется пойти и убить кого-нибудь, а в первую очередь себя, – торопливо закончил он и скривился. – Но это случается нечасто, – добавил он, коротко и прямо взглянув на меня. – И я никогда… никогда бы не полез к тебе после такого сна. Ты должна это знать.

Я сильнее сжала его запястье. Мне хотелось сказать: «Ты мог бы… Я бы не возражала». Это было правдой, и раньше я бы не колеблясь произнесла эти слова. Только сейчас я знала куда больше, и если бы мне когда-нибудь приснился Харли Бобл или тот тяжелый мужчина с мягким телом и я проснулась бы возбужденной, – слава богу, такого никогда не случалось! – нет, я ни за что бы не стала приставать к Джейми или использовать его тело, чтобы удовлетворить похоть.

– Спасибо, – тихо проговорила я, – за то, что рассказал. И за нож тоже.

Джейми кивнул и повернулся, чтобы взять бриджи.

– Я люблю ветчину, – сказал он.

Лонг-Айленд, колония Нью-Йорк

Сентябрь, 1776 г.

Уильям жалел, что не может поговорить с отцом. И вовсе не потому, что лорд Джон пустил бы в ход какие-то рычаги, нет. Ему просто хотелось услышать парочку полезных советов. Но, к сожалению, лорд Джон вернулся в Англию, и Уильям остался наедине со своими печалями.

Если быть точным, то не совсем наедине. Сейчас Уильям командовал отрядом солдат, которые охраняли таможенный пропускной пункт на краю Лонг-Айленда. Уильям злобно прихлопнул комара, севшего на его запястье. Жаль, что нельзя сделать то же самое с Клэрвеллом.

Лейтенант Эдвард Маркхэм, маркиз Клэрвелл. Известный Уильяму и паре его самых близких друзей еще как Нед-без-подбородка или Понс ^[52]. Почувствовав комариный укус, Уильям хлопнул по собственному выдающемуся подбородку и вдруг заметил, что двое его людей куда-то исчезли. Громко зовя их по имени, Уильям направился к фургону, который они проверяли.

Рядовой Уэлч выскочил из-за фургона, словно чертик из табакерки, испуганно тараща глаза и вытирая рот. Уильям подался вперед, принюхался и коротко обронил:

– Виновен. Где Лонфол?

Тот был в фургоне: торопливо заключал сделку с его владельцем за три бутылки контрабандного бренди, который вышеуказанный джентльмен собирался незаконно провезти. Угрюмо отмахиваясь от полчищ комаров-людоедов, налетевших с болот неподалеку, Уильям арестовал владельца фургона, подозвал трех солдат из своего подразделения и велел отвести контрабандиста, Уэлча и Лонфола к сержанту. Затем поправил ружье и встал посреди дороги, одинокий и безжалостный, всем своим видом угрожая любому, кто попытается пройти или проехать.

Словно в насмешку, дорога, на которой все утро не прекращалось движение, ненадолго опустела, что дало Уильяму возможность вернуться к злобным мыслям о Клэрвелле.

Наследник из очень влиятельной семьи, находящийся в интимной связи с лордом Нортом, прибыл в Нью-Йорк неделей раньше Уильяма, и его тоже отправили в штаб Хау. Там он уютно устроился, всячески угождая генералу Хау, который, к его чести, имел обыкновение моргать и таращиться на Понса, словно пытаясь вспомнить, кто он такой и какого черта делает в штабе. Кроме того, Клэрвелл обхаживал и капитана Пикеринга, главного генеральского адъютанта, человека тщеславного и куда более восприимчивого к безудержному подхалимству Неда.

В результате Неду постоянно перепадали самые интересные задания: короткие разведывательные экспедиции с генералом, сопровождение его на встречах с индейскими вождями и тому подобное, в то время как Уильям и несколько других младших офицеров перебирали бумаги и умирали от скуки. Прискорбное положение, особенно после упоительной и свободной жизни разведчика.