Книга История волков, страница 50 – Эмили Фридлунд

Одного взгляда на Лео было достаточно, чтобы улыбка исчезла.

В суде меня спросили: вам известно, они, в принципе, обращались к врачу?

Патра произнесла неуверенно:

– Это была целительница… мизис Джулиен?

– Да, – подтвердил Лео. Хотя, разумеется, с ней только что беседовал вовсе не он, а Патра.

– Она сказала, что мы должны быть благодарны, – с той же интонацией.

– Мы благодарны, – сообщил он.

В то утро в нем проявилась невозмутимость, экономность в жестикуляции, как будто он наконец осознал, как мало ему требуется движений, чтобы оставаться самим собой. Я наблюдала, как он пытается сложить некое подобие улыбки. Уголки его губ поползли вверх и вбок.

– Как насчет горячего какао? – обратился он к Патре. – Поставь чайник, Пи!

Она послушно тряхнула головой, а когда двинулась через комнату к нему, произошло нечто странное: все вязаные половики у нее под ногами стали сначала разъезжаться, а потом съезжаться. Так стремительно она шагала.

Лео остановил ее, расставив навстречу ей руки и заключив ее в объятия.

Когда он ее обнял, его голос переменился. Он зазвучал с музыкальными интонациями, с чередующимися высокими и низкими нотами:

– Ну что с тобой, Патти Пи? Давай не будем нарушать наш уговор, Патти Кекс. Будем делать то, что и всегда: сварим какао, вычистим кошачий лоток, как в самое обычное утро. Ты можешь это сделать для меня?

Я видела, как он прижал губы к ее уху.

А потом обратился ко мне поверх ее головы – его голос уже не пел:

– Линда, поможешь мне сделать одну вещь?

Я-то думала, что он меня полностью игнорирует, поэтому его вопрос застиг меня врасплох. Я нахмурилась и уже приготовилась отрицательно помотать головой. Но потом ощутила, как мои плечи приподнялись, как бывало всегда, когда требовалось занять оборону. Когда он выпустил Патру из объятий и повернулся, я невольно поплелась за ним.

Меня разобрало любопытство: я ничего не могла с этим поделать.

– Патра! – строго произнес он, когда она двинулась за нами следом. – Свари какао. Потом кошачий лоток. Оденься. Может быть, повторишь урок? Сегодня замечательный день.

В моем сне Пол был ловкий и быстрый. И вел себя одновременно озорно и возбужденно, чем забавлял и одновременно раздражал меня. В моем сне я в конце концов на него рассердилась не на шутку. Было в его поведении что-то зловредное – в том, как он полз на животе по хрупкому льду. И когда я последовала за Лео в детскую, я еще ощущала остатки негодования, которое Пол у меня вызвал во сне. Но стоило мне только взглянуть на него, лежащего в кровати, как мое негодование вмиг улетучилось. Он же был всего лишь маленьким ребенком. И сейчас этот маленький ребенок спал. Я даже успокоилась, увидев, как он тихо лежит на животе, по самую шею укрытый одеялом, из-под которого торчала его золотистая головка. Его потрескавшиеся губы были разомкнуты, глаза закрыты.

– Ну вот, Линда, ты только не бойся, – пробормотал Лео за моей спиной, и, как только он это произнес, меня разобрал жуткий страх. – Линда, все в полном порядке. – Мне почудилось, что он захотел похлопать меня по плечу.

Лео прикрыл дверь, и моим первым побуждением было отпрянуть прочь от кроватки. Вторым – стало желание срочно найти выход. Я пока не поняла, в какую западню он меня завел. Я почувствовала, как у меня свело икры и сотни иголочек впились в кончики пальцев.

У Лео было перекошенное лицо. Он ощупывал одну щеку кончиком языка, и я сразу интуитивно поняла, что так он делал, только когда оставался один.

– Мы играем в «Конфетную страну», – объяснил он почти сконфуженно, указав рукой на пол.

– Во что?

Но и так все было понятно. На ковре была разложена картонная доска, по которой змейкой извивалась тропинка из разноцветных клеточек.

– У Пола синяя фишка. У меня красная.

– Ясно.

Но Пол спал.

– Поиграй за него. Сейчас его ход. – Лео ободряюще кивнул. – А я сбегаю в туалет, я быстро, а потом мне надо сделать короткий звонок. Позови меня, если что…

Лео произнес это так жалобно, таким извиняющимся тоном, что мне даже стало его жалко. Он стоял и складывал на прикроватном столике Библию и еще какие-то книжки неровной низенькой башенкой. Потом посмотрел на тарелку с несъеденными блинками на комоде, – так поспешно, не повернув головы, словно не хотел, чтобы я заметила его взгляд, словно не смог удержаться, чтоб не посмотреть туда. Потом просто стоял и ничего не делал. Глаза красные, язык тычется в щеку изнутри.

– Лео… – обратилась я к нему.

Он начал кончиками пальцев заправлять рубашку за пояс.

– Вы только не бойтесь, – услышала я свой голос. Лео заправлял рубашку, заталкивая ткань поглубже. Он подтянул шорты и снова стал заправлять рубашку. Ткань натянулась на его плечах, и такое было впечатление, что он готов всего себя по самые плечи затолкать за пояс.

Чтобы отвлечь его, я присела на ковер рядом с доской «Конфетной страны».

– Пол, – позвала я, чтобы заставить Лео уйти. – Твой ход!

Вообще-то я не умела играть в «Конфетную страну». Я никогда не играла в такие настольные игры, когда была ребенком, поэтому я не имела никакого представления о правилах, о том, как нужно передвигать фишки по клеткам. Тут не было ни костей, которые надо бросать, ни указателей-стрелочек, которые надо вращать. Я слышала, как дышит Пол под бременем одеял, но не пыталась его разбудить. Не думая, я вытащила карту из колоды. И сдвинула синего Пряничного человека – им играл Пол – на желтый квадрат, которому соответствовал цвет карты. Потом сдвинула красного человека Лео. Синий, красный… И тут с грустью поняла, что мне и не нужно знать правила игры. Тут и так все было понятно. Это была погоня, гонки. Пряничный человек Лео прошествовал мимо Скрюченного орехового домишки. Пряничный человек Пола выбрал короткий маршрут через Мармеладные горы. После нескольких ходов я сильно заскучала, как будто раньше играла в эту игру сто раз. Я машинально передвигала фишки по нарисованному маршруту. Лео плутал по тропинкам Карамельного леса, а Пол застрял на Леденцовом поле. И когда фишка Лео уже почти настигла мою на Повидловом болоте, когда исход гонок уже казался очевидным, хотя от финиша нас отделяло еще немало ходов, я оторвала взгляд от доски.

– Пол?

Он смотрел на меня из кроватки. Его дыхание стало глубоким, а потом вдруг оборвалось. Половина его лица утонула в подушке, и меня разглядывал только один глаз. Немигающий, голубой.

– Пол? – повторила я.

Его подушка потемнела от слюны, когда он снова задышал.

Тогда я схитрила: поставила его Пряничного человека на финишную клетку.

Глаз глядел поверх моего плеча, мимо моей головы.

Я вскочила на ноги.