Книга Старый пёс, страница 53 – Александр Щеголев

Меня проверяли на вшивость, причём настолько примитивно и явно, что я молчал и улыбался. То есть откровенно хамил.

— Как видите, я о вас тоже кое-что знаю, — закончил собеседник несколько разочарованно. — Побольше, чем можно прочитать в газетах.

— Мои сведения не только из газет. Например, из уголовного дела по факту взрыва на Тобольском нефтехиме, когда сгорело поголовно всё правление завода.

— Как давно это было! — замахал он рукой. — Вы бы ещё разборки Сильвестра-Тимофеева с Квантришвили вспомнили, тоже, между прочим, в сфере нефтянки, и тоже — оба трупы. Да и при чём здесь, собственно, я?

— У меня тот же вопрос. Некто с адмиральской фамилией Ушаков — и я. Какая связь?

Мы пригубили кофе каждый из своей чашки и молча поулыбались друг другу.

Ничья.

— А говорили, кого-то ждёт офис, — напомнил я. — Дождётся ли? Не отъедет от вокзала?

— Здесь этого не написано, — щёлкнул он пальцем по бумажке, — но вы крепкий орешек. Вы меня что, совсем не боитесь? Даже не опасаетесь?

Не сразу я осознал сказанное, а осознав, расхохотался так, что бра в ответ зазвенело. Сквозняков с интересом рассматривал меня, вытирая толстую шею платком. Когда я просмеялся, он продолжил:

— Сознаюсь, я планировал построить эту беседу с позиции силы. Ну что ж, меняем планы на ходу. Как вам назвался генерал, который с вами разговаривал до меня?

(Так он генерал! Ух ты!)

— Иван Иванович.

— Я примерно представляю, что Иван Иванович вам обещал. Со своей стороны мы можем предложить то же самое, абсолютно всё то же самое. Плюс… Что вам интереснее? На выбор: стать начальником службы безопасности в одной из наших дочерних компаний — здесь, в столице, — или, к примеру, получить миллион? В евро?

Ага, не удалось клиента раздавить, значит, нужно его купить… До чего ж они схематичны, эти генералы бизнеса.

— Поторговаться разрешите?

— Попробуйте.

— Почему у вас или то, или это? Мне интересна и должность, и гонорар. По-моему, одно другому не мешает. Кроме того, гонорар желательно поднять до двух, и получить его я хотел бы не деньгами, а вашими акциями.

— Послушайте, Ушаков, это частности. Если сделаете, что вас просят, сможете ставить любые условия. Считайте, предварительно мы договорились.

Вот оно как… Не понял господин магнат, что это не торговля была, а проверка. Если б послали меня подальше с моими претензиями, значит, дело чистое, а каждое их слово — золото. Если ж они заранее согласны на всё, ну тогда обещаниям их грош цена. В этой ситуации и моя личная судьба выглядит сомнительно, особенно в случае успеха.

И обращение ко мне изменилось. Теперь просто «Ушаков», без «господина» или «товарища». Был я человеком, который может, а стал тем, кто обязан.

— Меня пока ни о чём не просили, — сказал я.

— Прежде всего, от вас требуется найти контейнер.

— Это тот чемодан, который везли в инкассаторской машине?

— Называйте, как хотите.

— Так он же выгорел! А то, что осталось, изъяли безопасники из Ойло-Союза.

— Контейнеров было два, — терпеливо сказал Сквозняков. — Первый неудачно вскрыли, а второй, видимо, унесли целым, не рискуя. Нам нужен второй. Если вы его найдёте, отдадите нам. Не в МУР, не Ивану Ивановичу, не в Ойло-Союз, а мне лично.

— Может, лучше отдать его Рефери?

Кофе было отставлено.

Сквозняков очень внимательно на меня посмотрел.

— Не лучше. Лучше — мне. Про Рефери мы ещё поговорим, но, Ушаков, я вам настоятельно не рекомендую вести двойные игры.

— Да я просто предположил. И в игры, кстати, лет сорок не играю. Правильно ли я понял, что инкассаторская машина направлялась к вам? Я имею в виду Феднефть.

— Совершенно верно.

— Тогда у меня есть важный вопрос, на который мне нужен ответ — исключительно для пользы дела. Что было во вскрытом кейсе и что осталось в украденном? Хотя бы в общих чертах.

Сквозняков пожал плечами.

— Кусочек бумаги. И там, и там. Содержимое контейнеров было одинаковым, то есть они дублировали друг друга.

— Документ?

— Огромной секретности документ, — подчеркнул он.

— Оригинал и копия?

— Нет, оба оригиналы.

— А тематика, направленность?

— Нефтяной бизнес. Условия по совместным действиям в одном крупном проекте.

— И для пересылки документа понадобилась серая фельдъегерская служба, — задумчиво произнёс я. — Полукриминальная, а то и криминальная. Любопытная ситуация, господин Сквозняков. У ФСО есть собственные фельдъегеря, а у вас есть право ими пользоваться, но они почему-то не устраивают два нефтяных супергиганта, один из которых принадлежит государству…

— Вы сейчас о чём, Ушаков?

— Всего лишь размышляю… Вспомнил почему-то о Верховцевском месторождении на Ямале. Между прочим, последнее крупное месторождение на суше, которое до сих пор не распределено. На первое сентября как раз назначен тендер по нему… Размышляю я над тем, не обсуждают ли два крупнейших участника тендера условия подковёрного сговора, торопясь договориться к назначенной дате? Не связаны ли документы в чемоданах напрямую с этим? Очень вероятная версия. Корпорации — враги только до определённого предела, а когда выгодно — соучастники.

— Вы откуда про тендер знаете, господин ищейка?

— Ну так из газет! Я ж говорил — прибарахлился вчера целой пачкой, весь вечер изучал. Не совсем уж я серый. И если я прав, тогда понятно, почему обсуждение ведётся дедовскими методами: записочки в кейсах, гонцы, средневековая конспирация. Сговор возможен только на уровне исполнительных директоров, председателей советов директоров и владельцев контрольных пакетов, при их прямом участии, никак не ниже. Но лично им встречаться — это как по телевизору объявить, мол, смотрите, мы нечисто играем. Плюс никаким средствам связи доверять нельзя, абсолютно никаким.

— Фантазёр, — сказал Сквозняков.

— Вы мои фантазии как-нибудь прокомментируете?

— Вы же понимаете, я не могу вам ответить ни «да», ни «нет»…

Кокетка. «Да и нет не говорите…» Не может ответить, однако выразился вполне определённо. Осознаёт ли это сам — плевать. Но если бы я промахнулся со своими догадками, он бы просто обозвал меня идиотом и послал подальше, — после первых же фраз.

— Я понимаю другое. Конечный адресат, которому везли послание — это лично директор Салов, ваш патрон. Так? А отправитель — фактический владелец Ойло-Союза, как его там, блин… господин Финкель.

— Мы не туда ушли, — прервал меня Сквозняков, ставший вдруг нервным. — Вернёмся к вашей непосредственной задаче.