Книга Большая игра, страница 59 – Молли Блум

Глен в прежние времена участвовал время от времени, теперь играл регулярно. Он хотел, чтобы игра в его доме проводилась каждую неделю.

– Это будет твоя игра, и у тебя будет абсолютный контроль за ней, – обещал он.

Это было не очень хорошо: моя игра в доме одного из игроков уменьшала мое влияние. Но я уступила. Глен был моим бойфрендом.

Проигрывал Глен постоянно, причем больше всех. Это обстоятельство создавало еще одну проблему, поскольку мои действия как сборщика долгов теперь в значительной степени означали получение денег от собственного бойфренда, которые я использовала, чтобы выплачивать выигрыши его партнерам и зарабатывать самой.

Кроме того, мне нужно было проводить другие игры, а улизнуть с игр Глена было непросто. В один из вечеров он проиграл около двухсот тысяч, как раз когда мне нужно было уехать на другую игру.

В этой игре участвовали несколько покерных маньяков, и один из них был Дикон Райт, мальчик из трастового фонда. Дикон был плохим игроком. Очень плохим.

Дикон обожал провоцировать Глена.

– Глен, твоя девушка уходит? – Потом повернулся ко мне: – Ты среди ночи отъезжаешь с игры своего бойфренда? И куда же это ты направляешься?

Я, стиснув зубы, молчала. Прежде всего, это не была «игра моего бойфренда», поскольку это я приглашала игроков и гарантировала игру. Я несла риски, чтобы игра проходила интересно, в том числе позволив Дикону играть.

А тот продолжал, снова обращаясь к Глену:

– Твоя девушка уходит, а на тебе двести тысяч. – Он гнул свою линию.

Глен бросил на меня неприязненный взгляд. Я должна была обязательно попасть на другую игру, чтобы проверить записи, таблицы и кредит. На прошлой неделе цифры не сошлись, и меня это тревожило, потому что я знала, что мои записи защищены недостаточно хорошо.

Моя личная и профессиональная жизнь снова мешали друг другу, и мне это совсем не нравилось. В этой комнате, в этой игре я не была ни сторонницей Глена, ни его девушкой. Я руководила бизнесом. Если я сейчас уеду, я поставлю его в неловкое положение перед его друзьями. И я не хотела, чтобы он продолжал терять деньги, но мне надо было работать.

Я встала, собираясь уходить, он махнул мне, чтобы я подождала.

Он вышел за мной в холл.

– Уже ночь, – сказал он.

– Мне нужно посмотреть, что происходит на другой игре.

С минуту мы препирались, потом я перебила его:

– Я сейчас уезжаю, но потом вернусь.

Уже на лестнице я обернулась, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Он захлопнул дверь прямо перед моими глазами.

Как только я вошла в зал, где проходила другая игра, ко мне бросился со стопкой фишек Вилли Энгельберт, мальчик из богатой нью-йоркской семьи.

– Еще одна потрясающая отдача, – захлебываясь, проговорил он.

– Отличная работа, – сказала я, внимательно вглядываясь в него. Что-то было не так. Я повидала тысячи выигрышен и проигрышен, и что-то не укладывалось в нормальный ход вещей.

– Я могу получить деньги? – спросил он все в том же лихорадочном волнении.

В то же время ведущий игры застрял на крупную сумму и, очевидно, убедил моего помощника увеличить ему кредит больше, чем это было для меня приемлемо. Ведущий, хотя и достаточно состоятельный тип и, в принципе, партнер в игре, был слишком азартным сам, чтобы можно было ему доверять.

Появилась я вовремя. Это уже была игра без правил. Здесь присутствовали несколько незнакомых лиц, на вид не совсем уместных, а дилер работал уже три часа без перерыва по настоянию ведущего. Я не люблю, когда дилер работает больше часа подряд.

Пора было брать на себя контроль над игрой. Я поговорила с ведущим. Он показал мне свои сальдо онлайн и даже перевел какую-то сумму на мой счет. После того как я разобралась с записями, я попыталась познакомиться с новичками.

Глен обрывал телефон:

– Где тебя черти носят? Игра закончилась. Это непрофессионально. Послушай, ты нужна здесь, чтобы разобраться с записями и заплатить людям.

Я выбежала в ночной холод, поймала такси и поехала обратно к Глену, чтобы свести все цифры и выписать чеки выигравшим и персоналу. По моим подсчетам, Глен проиграл двести десять тысяч долларов и был зол как черт. Выписав чеки победителям, он убрался в свою комнату.

Я тихонько улизнула, чтобы завершить другую игру и убедиться, что там все в порядке. Когда наконец я почувствовала, что игра идет под контролем моих людей, я снова вернулась к Глену, как раз с первыми лучами солнца.

Я заползла под одеяло, надеясь, что не разбужу его.

– Я не буду платить тебе за сегодняшнюю игру и хочу, чтобы ты пересчитала задним числом все игры, которые мы провели здесь, – произнес он, не поворачиваясь ко мне.

Ярость вспыхнула во мне мгновенно, как пожар. Мне хотелось кричать, что это несправедливо, нечестно и неэтично, по крайней мере потому, что он был трейдером на Уолл-стрит, а игра была всецело моим делом.

Я потратила жизнь, чтобы создать этот бизнес, и теперь могу играть по собственным правилам. И любить кого-то потому, что хочу этого, а не потому, что этого требуют обстоятельства.

В этот момент Глен стал моим заклятым врагом. Поэтому, вместо того чтобы спорить, я успокоилась. Мне нужно выработать линию поведения.

– Поговорим об этом позже, – сказала я и свернулась калачиком, притворяясь, что сплю, пока он не уехал на работу.

В шесть утра меня разбудило сообщение от моего дилера:

В игре опять ошибка на десять тысяч.

Я тут же вспомнила о Вилли и о том, что мне в нем что-то показалось подозрительным. А когда я стала анализировать события, то обнаружила, что не одна только прошлая ночь за последние две недели закончилась с ошибкой.

Я связалась с ведущими других игр, где часто появлялся Вилли, и все они подтвердили, что он присутствовал на всех играх, где были замечены несоответствия по цифрам.

Объявить кого-то нечестным игроком без конкретных доказательств означает появление целой кучи проблем. Вилли будет попросту все отрицать, заявит, что это совпадение, а затем, скорее всего, начнет обливать меня помоями по всему городу. Мне нужны доказательства, и я должна поймать его с поличным. Поэтому я, никому ничего не говоря, вызвала людей, которые установили в помещениях скрытые камеры. Они были расположены таким образом, чтобы руки и лица других игроков не попали на пленку.

Единственный способ, каким Вилли может сжульничать, рассуждала я, это если он каким-то образом подбросит фишки в свою стопку, вместо того чтобы покупать их. Возможно, он заказал специальные фишки, идентичные моим, или украл из моего набора или из тех, что были на столе.

И, как и следовало ожидать, в следующей игре, когда Вилли, по правде сказать – никудышный игрок, снова начал проигрывать, он в конце вышел с небольшим выигрышем. И снова принялся умолять заплатить ему немедленно.