Книга Троны Хроноса, страница 37 – Дэйв Троубридж, Шервуд Смит

Фиэрин потупилась.

— Вы ведь знаете, что они пропали, правда? — продолжала Дерит. — Но это вас не слишком расстраивает — значит, вы знаете, где они.

Фиэрин подняла на нее глаза.

— Пожалуйста, не спрашивайте — я все равно ничего не могу вам сказать.

— Хорошо, не буду. — Дерит откинулась назад. — Я вижу, что с вами мне ничего не светит. Но мы будем спрашивать других, пока не выясним, где они и почему они исчезли.

— Но зачем?

— Что — зачем? — удивилась Дерит.

Фиэрин сжала губы, но долго сдерживаемые чувства помимо ее воли вырвались наружу.

— Зачем вы пристаете к людям? Не кажется ли вам, что некоторые вещи остаются в секрете не без причины? Или жареные факты для вас важнее... важнее всякой этики?

— Значит, их исчезновение имеет отношение к этике? — невинно осведомилась Дерит.

— Ничего подобного, — вспыхнула Фиэрин. — Я хотела только сказать, что такие, как вы, лишены всякого понятия об этике.

Капсула отошла от станции, набирая скорость. Дерит подождала, когда вошедшие усядутся, и продолжила:

— Откуда мне знать, по какой причине они исчезли? Может быть, здесь что-то нечисто. Или произошла какая-то ошибка. Но отчего бы это ни произошло, это может коснуться всех.

— Почему вы так говорите? — Фиэрин сжала руки у себя на коленях.

— Есть две вещи, которые, если в них вступишь, сразу липнут к тебе и воняют так, что всякому ясно. Вторая — это политика.

Это на мгновение рассмешило Фиэрин.

— Но мой брат не имеет никакого отношения к политике — не больше, чем я.

— А вот тут вы ошибаетесь. Я, конечно, подразумеваю политику в широком смысле слова — например, общение с влиятельными людьми. Не станете же вы отрицать, что находитесь в самом центре событий и ваш брат тоже некоторое время находился в нем. Ваша судьба, хотите вы того или нет, как-то повлияла на жизнь высокопоставленных лиц, которые, в свою очередь, влияют на жизнь всех остальных людей. Важно то, что вы делаете. Приходя к власти, вы теряете право на личную жизнь — ведь только зная, что и почему вы делаете, нижестоящие еще могут как-то влиять на ваши решения.

Как было с Тау на Тимбервелле. В результате восстания он был низложен, и «новости», очевидно, помогали распространять информацию против него.

— Я вижу, вы меня понимаете, — сказала Дерит.

— Да, мне ясна ваша цель — хотя иногда ваши действия кажутся мне такими же непостижимыми, как решения, принимаемые лидерами.

— Мы стараемся узнать то, что люди хотят услышать, — улыбнулась Дерит. — А новости неизменно вызывают у людей аппетит — и чем они грязнее, тем лучше.

Фиэрин взглянула на экран — следующая станция была «Сады Джихана».

— Мне пора, — сказала она. А если ты за мной увяжешься, Ваннис разделается с тобой получше, чем я.

Но Дерит не сделала никакой попытки за ней увязаться.

— Галерея Шепотов, я полагаю? — спросила она с грустной, озадачившей Фиэрин улыбкой. — К пяти часам? Мог бы получиться неплохой репортаж, но пусть этой помойной ямой занимаются другие.

— Вы так настроены против Галереи Шепотов?

— В этом, должно быть, проявляется коренное отличие поллои от Дулу. Я побывала там как-то раз. Бред какой-то. Фу!

Фиэрин засмеялась и вышла из капсулы.

Ваннис ждала ее на скамье под тихо позванивающим колокольным деревом. В теплом свете заката, отражаемом мраморными плитами, она точно сошла с живописного полотна Утерянной Земли: прелестное голубое платье, нитка жемчуга в замысловато уложенных, цвета красного дерева волосах и поза, достойная королевы.

Увидев Фиэрин, она улыбнулась. Глаза у Ваннис, как и у Дерит, были карие, но более светлые, с зеленовато-золотистыми искрами.

— Едва отделалась от репортерши, — сказала Фиэрин.

— От репортерши? Что-то имеющее отношение... к вашему брату?

— Хотела узнать, куда он делся, — кивнула Фиэрин. — Сказала, что все равно это выяснит.

— Это, конечно, была Дерит Й'Мадок? Я так и думала, что она вас не минует. — Ваннис встала, с легкой улыбкой оправляя юбки. — И вы сказали ей, что...

— Я ничего не сказала. — Фиэрин никогда не умела разгадать, что на уме у Ваннис.

— А она не упомянула о том, почему так хочет это выяснить?

— Она сказала, что занималась процессом и что я нахожусь в центре событий, и прочла мне лекцию о том, что люди, стоящие у власти, не имеют права на личную жизнь.

Ваннис помолчала, стоя так тихо, что Фиэрин даже се дыхания не замечала. Но выражение ее лица не изменилось, и голос звучал все так же мягко, когда она, взяв Фиэрин под руку, пошла с ней по обсаженной цветами дорожке к Галерее.

— Итак, это был вызов? Интересно.

— Вызов? Кому — мне?

— Тем, кому они докучать не осмеливаются.

— Если вы о Брендоне, то его еще поймать надо, — засмеялась Фиэрин. — Я его вижу только на занятиях по уланшу, а ведь мы живем в одном доме. — Посмотрев на Ваннис, она решилась немного рискнуть: — А вас теперь вижу только на прогулках и за столом иногда. Неужели он и вас таскает на военные совещания?

Ваннис беззвучно рассмеялась.

— Нет, своим временем я распоряжаюсь сама. Что мне хотелось бы знать, так это что с нами будет после атаки на Пожиратель Солнц.

— Вы хотите сказать — после нашей победы?

У Ваннис дрогнули уголки рта.

— Дорогая моя, нам очень повезет, если эта война закончится при жизни нашего поколения. Если мы не возьмем Пожиратель Солнц, Должар загонит нас на Окраины и еще дальше. А если мы одержим победу, нам придется гоняться за остатками их флота и вышибать рифтеров с захваченных ими планет, несмотря на Пакт Анархии.

Они уже дошли до дверей Галереи.

— Каким неприглядным представляется в ваших устах будущее, — скривилась Фиэрин. Ваннис успокаивающе пожала ее локоть.

— В таком случае оставим будущее и положимся на мудрые достижения прошлого.

Они вошли внутрь, где действовало правило: говорить только на заданную тему либо о том, что ты слышал. Фиэрин оставила при себе невысказанные вопросы, сознавая, что ей нужно хорошенько подумать. Молча они пошли вперед по выложенной плитками дорожке. Водяные стены по обе стороны с громким плеском падали к их ногам. Дальше тропинка разветвлялась, и Ваннис повернула сначала в одну сторону, потом в другую. Кругом переговаривались, иногда шепотом, голоса, а однажды послышался тихий, интимный смех.

Ваннис, неодобрительно наморщив красивый лоб, свернула прочь, и нежелательные звуки заглушил водопад, на этот раз невидимый.

— Метафора — признак умения мыслить, — улыбнулась Ваннис.