Онлайн книга «Освод. Челюсти судьбы»
|
Тут я несколько выпал из роли. Расхохотался, сообразив, что за триединая деталь извивается в нашем аквариуме. Отсмеявшись, сурово заявил: – Уболтали. Такое правильным пацанам в рот западло брать… Так че там за условия? Помнится, весь хипеж замутился из-за бутербродов с икрой… – О них речь не идет. Из меню столовой они будут исключены на все времена, немедленно и безусловно, – пообещал Мавр. – Уже исключены, – дополнил Ставр. Переговоры продолжились в том же ключе и завершились вот каким соглашением: ОСВОД получает каждое утро горячие завтраки в отдел (бесплатно, все будет проведено по линии матпомощи, за которую отвечает еще один Мишкунец, Гавр Гирудович); беременные сотрудницы ОСВОДа, как нынешние, так и вновь поступившие на службу, будут обслуживаться вне очереди и по специальному, заранее утверждаемому диетическому меню. Ну а начальник ОСВОДа получит сегодня же презент, изготовленный французскими виноделами немало лет назад. Презент, собственно, уже здесь, вот он, – Ставр слегка встряхнул пакет, внутри что-то заманчиво булькнуло. Со своей стороны я пообещал немедленно вернуть «деталь» и держать язык за зубами, касательно особенностей трансформации, присущих братьям. Сделка казалась выгодной, но безоговорочно доверять этой публике нельзя. И я уточнил: в каком кабинете трудится Ставр Мишкунец на благо Института? В триста девятнадцатом, кажется? И пообещал, что если что-то пойдет не так, нанесу визит. Не один, в компании разделочного ножика. На том и распрощались. Мишкунцы унесли банку из-под каперсов с «деталью», я стал владельцем честно заработанного презента… * * * День близился к концу. Я не находил себе места. «Акулий зов», будь он неладен… Ротмистр не выходил на связь, а «акулий зов» тут как тут, подстегивает, зовет сорваться и помчаться… «По коням! Все, и Хуммеля с собой!» – хотел скомандовать я. Наш Шерлок Соколов человек, и, значит, способен ошибаться. Мог упустить Катю, купиться на ее какую-то инстинктивную хитрость… А зов штука природная. Его не обманешь. Открыл рот, чтобы отдать приказ, – и в этот момент прорезался Ротмистр. – Выехала, едет к Утке. В новое место, ближе к верховьям. Не одна, с каким-то мужиком. Мужик… Что за мужик? Плевать, не важно… – Следи, не упускай, но держись в отдалении. Мы стартуем. До связи. И я громко выпалил давно заготовленную фразу: – По коням! Все, и Хуммеля с собой! – Будить его? – тут же спросила Ихти. – Не надо, разбудим перед погружением. Злата Васильевна, остаетесь на хозяйстве, все как всегда. – Вы там берегите себя, – ритуально напутствовала Злата Васильевна. – Особенно ты, Сережа. * * * Всю дорогу Властимир мрачно молчал. Убедить его в совершенной ошибке мне так и не удалось, – он не привык, он не умеет ошибаться, а признавать ошибки и подавно. Даже проигранная партия в шахматы для Властимира трагедия… Но сейчас мне было не до его душевных терзаний. Едва вылетели на Обуховский мост, динамик громкой связи взорвался воплем ЛБ: – Дарк!!! Какого на… Он редко матерится. Сегодня – третий или четвертый случай за все время нашего знакомства. Зато уж как загнет, так загнет. – Акула в Утке, – проронил я негромко и холодно. – Едем брать. – С чего ты взял??!! – Агентурные данные. – Какая агентура? Почему я не знаю?! – Моя личная. Агента должен знать его куратор и никто больше. А сейчас извините, мы подъезжаем, пора работать. – И я отключил рацию. На самом деле не совсем подъезжали, но на связь вновь вышел Ротмистр. Не хотелось, чтобы босс услышал его доклад и сообразил: я тороплю события и выдаю желаемое за действительное. – Они оставили машину, прошли к воде вдвоем, – доложил Соколов. – Из-за кустов не вижу, что там делают… Подойти поближе? – Не надо… Не спугни, самое главное, не спугни… Она нужна мне в обличье акулы, иначе все будет зря. Именно так… Только располосованный моими клыками труп второго кархародона отмажет меня перед начальством. Извини, Катя. Судьба. Она, а не мои челюсти, прикончит тебя сегодня. Ну, или твои Челюсти Судьбы поставят точку в биографии капитан-лейтенанта Дарка и кархародона Сергея Чернецова. Тогда не извини… * * * Хуммеля я разбудил сам. Дело несложное, но без сноровки лучше им не заниматься, ментальный откат может вывести из строя разбудившего на несколько часов. – Это мне сюда нырять? – возмутился Хуммель при виде узкой, мутноватой и чем-то попахивающей речки Утки. – Мы все уже ныряли, не смертельно, – успокоил я. Властимир не стал меня поправлять и говорить, что он еще не причастился, – по-прежнему мрачно молчал, переживая свою ошибку. – Знали б вы, какое я море сейчас снил… – сокрушался Хуммель, пробираясь сквозь кусты к береговой линии. – Розовое, как… не знаю, как что… жемчужины с орех вместо гальки на берегу… а закаты там, это видеть надо… ноги… – Какие еще… – начал я и не договорил, сам увидел, какие ноги: мужские, волосатые, торчащие из воды реки Утки. – Ну что застыли?! Вытаскивайте! …Он лежал на берегу – лицо искажено, мокрый ежик волос слипся и потемнел. Но шрам на щеке не позволял усомниться: Евгений-не-помню-отчества Паруцкий, сценический псевдоним Михаил Рваный. Никаких повреждений на теле, облаченном лишь в плавки, я не увидел. – Бесполезняк… – Ротмистр прекратил попытки реанимации, разогнулся и сплюнул. – Полные легкие воды… На каких-то пять минут не успели… Не хотелось ломать сейчас голову, убийство здесь произошло, самоубийство или несчастный случай. Потом разберемся. – Тихо! – поднял я руку, хотя услышал все, конечно же, не ушами. – Она трансформировалась. Только что… Начинаем! Зов, если пользоваться звуковыми аналогиями, звучал до сих пор как гудение комара. А теперь взревел, как двигатель самолета на форсаже. Разрывал мне мозг и гнал под воду. Девчонки скользнули в речку изящно, без всплеска, Властимир же плюхнулся тяжело и неуклюже. Он, даже трансформировавшись, от неуклюжести не избавляется… Его тотем – зеленая морская черепаха, существо, в воде далекое от эталона скорости и изящества. Но главные его достоинства не в этом, он мозговой центр наших подводных операций… Я подождал, пока он трансформируется, пока Хуммель, уже обернувшийся полуметровой реморой, в просторечии рыбой-прилипалой, прицепится снизу к его панцирю. Оставлять кархородона без ментальной поддержки даже на несколько мгновений опасно… И я трансформируюсь всегда последним. – Мне-то что делать? – спросил Соколов. – Сторожи наши шмотки! – пошутил я. |