Онлайн книга «Красная угроза»
А вот Штанина Гнилич не страдала, ей всё нравилось: и в телевизоре появляться, и гадости другим участникам шоу говорить, и ругаться так, что публика начинала одобрительно свистеть. Штанина мечтала спихнуть Соплю и самой занять место ведущей и злилась оттого, что Жуций не обращает на её прелести никакого внимания: всем ведь было понятно, почему именно Сопле досталась крутая роль. Эти обстоятельства заставляли Штанину держаться томно и периодически бросать на Жуция призывные взгляды, от которых конца шумно пучило. Но при этом свою роль девица знала назубок. – А почему я не должна его бросить? – затараторила она, услышав «подводку» Сопли. – Что он ваще может, кроме как попусту обещать? Шубу обещал? Обещал. И где она? – На меня гринписы напали! – взвился Асфальт. – Я витрину разбил, шубу хвать, а они напали. Не смей, кричат, зверей носить! И в клочья. – Тебя? – ахнула Сопля. – Шубу. – Лучше бы тебя, – ядовито добавила Штанина. – Кто ещё говорил: королевой тебя сделаю, бриллиантами завалю, остальные, мол, от зависти удавятся, а сам подарил одно кольцо с непонятным камнем, который я даже проверить не успела, его сразу стырили… – Значит, ценное было, раз стырили, – заметила Сопля, поправляя парик. – Значит, она уснула в коридоре, – вставила свои пять копеек Буженина Шибзич. – Все видели, как похабно она там валялась. Буженина переживала, что у неё мало слов в сценарии, и решила отыграться на враждебной Штанине Гнилич. – Заткнуть её? – едва слышно спросил режиссёр. – Пусть трещит, – решил Жуций. – Челам нравятся грязные подробности. – А если подерутся? – Тем лучше, – пожал плечами конец. – Челам нравятся тупые драки. А драка, судя по косвенным признакам, назревала нешуточная. Причём драка женская, то есть безжалостная. – Это кто тут ещё про коридор будет рассказывать? – осведомилась Штанина, упирая руки в бока. – Что, не было такого? – с издёвкой осведомилась Буженина. – Подумаешь, коридор! Ты, вон, по всему гаражу неделю назад валялась! – Я валялась? – И Бублика к себе зазывала! – Бублик! – воскликнула Буженина, переводя взгляд на ещё одного участника шоу. – Я тебя зазывала? Боец благоразумно сделал вид, что ничего не слышит. – Она зазывала тебя в гараж? – спросила Штанина. – Я что, зазывала тебя в гараж? – с угрозой повторила Буженина. И сдуру добавила: – Или ты сам пришёл? – Ага! Значит, ты там валялась! – обрадованно завопила Штанина. И вцепилась Бублику в ухо: – Что ты с ней в гараже делал? Публика встретила неожиданный поворот свистом и одобрительными возгласами: – С ней много кто в гараже делал! – И не только в гараже! – И не только в коридоре! – Эй, телевизор, меня сними, я тебе про обеих много расскажу! – Про коридор расскажи! – завопила Буженина, хватая Бублика за второе ухо. – Как там она валялась. Несчастный Бублик завизжал от боли. Асфальт, обрадованный тем, что о всяких там бриллиантах позабыли, глядел на незадачливого приятеля со снисходительным сочувствием. – Ты с кем в гараже был? – С Тазиком. Подобное заявление вызвало вполне понятное потрясение. Женщины остановили взаимную перебранку и одновременно гаркнули: – Ты был с Тазиком?!! Народ тихонько присвистнул, но смолчал, ожидая продолжения неожиданного каминг-аута. А поскольку толерантностью в Южном Форте пахло значительно меньше, чем мусорной кучей, последствия этого признания могли получиться самыми непредсказуемыми. – Мы мотоцикл чинили! – объяснил Бублик. – А потом? – настырно поинтересовалась Буженина. – Потом ты пришла. Во дворе выдохнули: Жуций – с облегчением, народ – продолжая что-то подозревать. – Трезвая пришла? – А ты не помнишь? – Завалилась такая трезвая, что облик потеряла? – захохотала Штанина, и Буженина не стерпела. – Тварь! – прокричала она и бросилась на соперницу. Штанина хоть и подозревала, что дело движется к драке, противопоставить более весомой сопернице смогла исключительно нецензурщину. – Ты!.. – заорала она, пытаясь уклониться от кулаков Буженины. – !..!.. – Отлично, отлично… – пробормотал Жуций, наблюдая за дракой. – Во сколько камер снимаем? – В четыре, – отозвался оператор. – И два дрона. – Отлично! Монтируйте и в эфир! – Конец посмотрел на подошедшую Соплю: – Спящий, древний, прости, ты почему трезвая?! Та ответила долгим и тупым взглядом усталой лошади, но промолчала и плюхнулась на соседний стул. – Всё должно быть аутентично! – Продюсер топнул ногой. – Кто-нибудь, дайте ей бутылку виски! Помощник режиссёра кинулся исполнять приказ, но остановился, услышав неожиданное: – Не надо, – бросила Сопля, продолжая странно таращиться на Жуция. – Почему? – удивился тот. – Не хочу. – А как будешь сниматься? – Трезвой. На это заявление члены съёмочной группы ответили сдержанным смехом. Мужским смехом, к глубокому сожалению Жуция. Любвеобильный конец страдал, испытывая почти физическую боль – его всегда окружали молодые актрисы или не менее молодые ассистентки, – но везти их в Южный Форт Жуций не рискнул. Чтобы не провоцировать. И именно поэтому среди дикарей поползли слухи, что его охомутала Сопля. – Так почему пить не хочешь? – поинтересовался конец, без восторга разглядывая потасканную, что было хорошо заметно даже под слоем грима, физиономию Шапки. И пыльный парик, который она напялила на себя сегодня. – Потому что считаю, что мы должны учить народ хорошему и доброму, – неожиданно сообщила Сопля. И рыгнула. – Больше не лезет? – догадался конец. – Не лезет, – призналась Дурич. – До пяти утра текст учила, три бутылки виски ушло, так что сейчас даже глотка сделать не смогу. – А голова уже трезвая… – протянул конец, который стал немного разбираться в особенностях дикарского метаболизма. – Ага. – А организм не принимает. – Ага, – снова кивнула Сопля. И снова рыгнула, заставив Жуция поморщиться, поскольку вонь вчерашней дозы пробилась даже сквозь патентованные магические фильтры. – Спящий, древний… Как все концы, Жуций был невысокого роста, полным, но при этом активным и подвижным. Как все концы, он обожал женщин – за исключением «прекрасной половины» Красных Шапок, – носил множество дорогих украшений и яркую одежду. Например, сегодня Жуций заявился в Форт в зелёном пиджаке в красный горошек, ярко-жёлтом галстуке, красной рубашке и таких же брюках. И в чудных жёлтых ботинках с красными полосами. |