Онлайн книга «Любимые женщины клана Крестовских»
|
– Нечего рассказывать, отстань. – Че там было, в могиле-то? Блестело что, брильянт? Или золото? – не сдавался Санек. – Я не успел рассмотреть. – А фигура тебя – хрясть по затылку, да? Вот взял бы меня с собой… – Санек никак не мог простить брату обиду. – Сань, попить принеси. – Миха решил отделаться от расспросов брата хоть таким способом. Голова еще болела, но ему было спокойно. Что говорить, перетрусил он изрядно. И не потому, что боялся, что этот помешанный его убьет. Захотел, убил бы сразу. Просто этот мужик с каждым днем становился все безумнее – так определил для себя Миха. А с сумасшедшего какой спрос? Он пытался с ним заговорить, но тот не обращал на Миху внимания. Вернее, внимание было: когда тот давал ему еду или поил из старой эмалированной кружки тухловатой водой. И все. Сам с собой разговаривал, но, сколько Миха ни прислушивался, различал только отдельные слова. Однажды он принес какие-то тетрадки. Раскрыл, читал, шевеля губами, головой покачивал, будто осуждая кого-то. А потом убрал в папку и надолго задумался. Звал, звал его Миха, которому пить хотелось, но тот словно не слышал. А может, и вправду не слышал! Потом Миха сном забылся, проснулся – нет мужика. Сбежал Миха б уже давно, да сил не было. Здорово этот безумный его приложил! Много что показалось Михе странным. Во-первых, мужик молился. Каждое утро и каждый вечер. Бормотал монотонно, вскрикивая иногда довольно громко «Господи, прости!» и при этом истово крестясь. У отца Михаила какого-то прощения все просил часто. Даже слезы в голосе слышались. Миха еще и потому испугался: черт-те что можно ожидать от фанатика религиозного. А то, что мужик верующий, Миха не сомневался. Хотя хороша вера – по башке ему дал! Как-то не по-божески это! Миха очень хотел бы тетрадочки его полистать, только прятал их мужик где-то наверху, когда уходил. Ни разу не забыл. А Мишка, как в себя пришел, решил виду не подавать, что ему лучше уже. Но мужик и сам заметил. Осторожничать начал, молчал больше. Так Миха ничего и не узнал. – Сань, Лукич не приходил боле, пока я спал? – Не-а. Он же в Кротовку уехал. У старика тамошнего про барина, который жил в старину, поспрошать. И зачем бы это? – Сань, маму позови. Она где? – С Аленой на кухне пирожки лепит. Счас, погоди. – Санька вышел из комнаты. – Мам, Миха зовет. – Иду. – Елена вытерла руки о передник. Слава богу, с сыном ничего серьезного. Рана на затылке не загноилась, сотрясения нет. Заживет быстро, Миха никогда подолгу не болел. Организм такой, в отца. Вот правду говорят, нет худа без добра: младшего стало не узнать. Санек будто повзрослел на пару лет, слушается, делает, что скажешь. И не одна она теперь. Не соврала цыганка – пришла к ней любовь. Елена на секунду зажмурилась. Перед закрытыми глазами встал Петр: смеется ласково, руки тянет. – Мам, у нас в Кротовке родня есть? – Да, отец ваш оттуда. – А ты там была? – Была, до свадьбы еще. А что? – Зачем Лукич туда поехал? Мне Санек сказал. – А! Узнать про пожар, наверное, давний… Аленин отец попросил. Алена, иди сюда! – Да, тетя Лена? – Ты о том, как погибла мама твоей сестры, что-нибудь слышала? – Ларки? Нет, толком ничего. Только, что пожар был в их с отцом доме. А что? – Да Лукич в Кротовку поехал. А там твой отец жил с матерью Ларисы. – А вы знаете, что случилось? – Сгорела она, заживо. А дочку кто-то успел спасти. – Ларку? Ее в корзинке папе подкинули, я знаю. Но кто дом поджег, мне не говорили. – Этого никто не знает. – Как, до сих пор?! – Не нашли тогда виновного, а потом отец твой в город уехал. – Что-то я не пойму, а сейчас-то зачем искать? Ларке двадцать два года уже! – Отец так решил. – Мам, как ты думаешь, что могло быть в тайнике? – опять встрял в разговор Миха. – В могиле Крестовских? Да что угодно. Они богатые были. Могли и спрятать ценности, когда погромы начались. Какие-то слухи давно по деревне ходили. Лукич наш все историю местную изучал. Так что если тот мужик что-то искал, то наверняка знал – что именно. – Могила Крестовских? – Алена удивленно посмотрела на Миху, потом на Елену. – Меня около могилы старого барина стукнули. Крестовского. – Какого барина? – Нашего. Чья Рождественка была. Ты что, Ален? – Миха обеспокоенно взглянул на побледневшую девушку. – Фамилия моего деда Крестовский, – тихо проговорила она. – Твой дедушка в городе живет? – Да. И, по-моему, всю жизнь там прожил. Со своей мамой. Я, правда, не знала бабушку Веру… – Веру, Веру… – Елена задумалась. – Вера Крестовская… Да ведь так звали старшую дочь барина! Да, верно. Вера и Анфиса всегда жили вместе. Когда Анфиса вышла замуж за Мирона Челышева, Вера осталась с ними и помогала воспитывать племянника Сашеньку. Тогда своих детей у нее не было. – И где он сейчас, Сашенька? – Он утонул маленьким, два годика было, мне бабушка рассказывала. Тогда Мирон с женой Анфисой уехали в Кротовку, а Вера пропала. А она, оказывается, в город уехала. И там уж твоего деда родила. Так получается. Кстати, жили Мирон с Анфисой в вашем доме! – Который папа у вас купил? – Да. Его мой муж у них купил, а вы у меня. – Если мой дед – сын Веры Крестовской, то я, его внучка, получается, в родовом поместье сейчас живу? – Ну, настоящее-то поместье ваше давно мхом поросло, барыня, – съехидничал Миха. – А где оно было? – Я покажу тебе, хошь, сейчас пойдем! – Санька соскочил со стула. – Нет, я отца дождусь. Это надо же, я барская наследница! – И Алена дурашливо сделала книксен. Но вдруг задумалась. Что же получается: мама ничего не знает и дед Женя тоже? Им бабушка Вера ничего не рассказала, выходит. Почему? Что тут скрывать? Или есть что? Вот так съездили в отпуск в деревню! Стаська с Жоркой умрут от зависти, когда она им расскажет! – Пойдемте, барыня, пирожки лепить, а то кормить мужиков будет нечем. – Елена с усмешкой посмотрела на девушку. Аленка ей нравилась. «Как бы Михе такую невесту!» – подумала она неожиданно. Вот уж и сын жених, внуки год-другой и пойдут, а какая из нее бабушка! Самой скоро под венец! * * * Он нашел себе убежище в полуразрушенном доме в старой части города. Улица вовсю застраивалась многоэтажками, которые нелепо торчали рядом с уцелевшими домиками конца позапрошлого века. Жители этих домишек уже готовились к переезду, понимая, что шансов остаться на старом месте у них нет. Чтобы залезть в дом, ему пришлось отогнуть руками один из ржавых железных листов, которыми были заколочены окна. Он сильно порезался, никак не мог остановить кровь и больше всего боялся, что рана будет болеть долго. А к возвращению Крестовского он должен быть абсолютно здоров. |