Книга Моя любимая сестра, страница 94 – Джессика Кнолл

– Про всех нас! Что все придумано. Что мы спланировали нашу ссору, а вы с Джен это поддержали. – Вообще-то, Стефани не называла имен Джен и Лорен, но это Бретт, она, как всегда, вербует сторонников. – Наговорила кучу всего. Теперь мы выглядим такими алчущими. О! А потом… Она трахнулась за баром с подростком. Серьезно, с самым настоящим подростком. Я бы ОЧЕНЬ удивилась, окажись он совершеннолетним.

– Она пыталась вызвать у тебя ревность.

– Зачем ей… – Бретт замолкает. Она забыла собственную сюжетную линию. – Суть вот в чем. Джесси должна узнать об этом как можно раньше. Стефани нельзя пускать на бранч. Она вконец свихнулась, и я не хочу, чтобы она на камеру распускала обо мне слухи.

– Просто расскажи Лизе.

– Лизе плевать. Она на сто процентов поддержит все плохое, что наговорит обо мне Стеф. Ну да, зависть. Ты знаешь, что Лиза мне завидует.

Лорен скептически молчит.

– Не закатывай глаза. Ты знаешь, что это правда.

– Я хочу есть.

– Твоя сиська до сих пор торчит.

Скидывает одеяло.

– Идем. Если я голодна, тогда ты-то уж точно.

– Я видела в гараже замороженную пиццу, – говорит Бретт. – И серьезно, спрячь ее. Меня уже тошнит от сисек.

Раздается чпокающий звук, как от холодильника, когда открывают дверцу. А потом сарказм моей сестры:

– Тебе просто нужно вино.

– У меня волосы как у Кейт Госселин.

– Четыре миллиона человека смотрели «Джон, Кейт и восемь детей». Прояви хоть немного гребаного уважения.

– Приготовь с пепперони.

– Ты же вроде сейчас не ешь хлеб.

– Пицца – это не хлеб.

Открываются шкафчики – очевидно, кто-то ищет тарелку, чтобы разогреть пиццу.

– Подожди. Чтоб тебя, – возмущается Бретт. – У нее что, нет микроволновки?

– Инфракрасное излучение и раковые клетки. Бла-бла-бла.

– Господи боже.

– Ага.

Тишина растягивается. Сначала я решила, что Бретт, вероятно, пыталась выяснить, как пользоваться духовкой, но при каждом последующем прослушивании понимаю, что она обдумывала, говорить или нет то, в чем признается дальше:

– Ты знаешь, что все это ложь. Вся эта ее веганская фигня. Она ест мясо.

Лорен фыркает.

– А то видео, где я делаю минет багету в Balthazar, отправила в The Post я.

– Я серьезно.

Бульканье. Лорен наливает уже второй бокал?

– Так я тоже.

– Лорен… – Бретт ошеломлена. – Охренеть.

– Да плевать. Ведь сработало, верно? Я прошла в следующий сезон. Мне пришлось притворяться, что я обвиняю в этом каждую из вас, а еще я обзавелась причиной поссориться с тобой.

– Но тебе пришлось оставить пост генерального директора.

– Это все равно бы произошло.

– Черт, подруга, – отвечает Бретт, что звучит лицемерно, учитывая ее собственное двуличие. – Что ты делаешь?

– Кажется, в морозилке есть Tito’s.

– Тебе определенно нужна водка.

– Как мертвому припарка. – Эти слова Лорен примерно за час до смерти сестры похожи на хождение вдоль электрического забора.

Они возятся на кухне. Ищут, что бы поесть. Шутят над веганскими продуктами в кладовой Джен, которые она даже не ест. Голос Лорен становится все бессвязнее, и ей сложно следить за разговором. Она несколько раз спрашивает, сколько у нее времени до приезда такси. Бретт сначала исправляет ее, но в итоге начинает подыгрывать. Двадцать минут. Час.

– Час? – бормочет Лорен.

– Возьми себя в руки.

На отметке в пятьдесят семь минут и тридцать две секунды раздается грохот. Мое предположение: кто-то слишком сильно захлопнул дверцу морозилки, поскольку они только что обсуждали, что мороженое из орчаты – самая отвратительная вещь в морозилке Джен. Думаю, это рухнули на пол тарелки, стоящие на холодильнике. Лает собака, затем все три. Поверить не могу, что проспала это. И теперь, прослушивая запись в четвертый раз, задаюсь вопросом: случайно ли Джен дала мне снотворное или чтобы вырубить? Планировала ли подстеречь Бретт, когда та вернется домой?

– Упс, – хихикает Лорен. Через несколько секунд раздается шум, словно кому-то трут спину. Лорен забирается на диван с обзором на кухню.

– Не вставай, – говорит Бретт. – Серьезно. Просто лежи и наслаждайся своим Tito’s. Я за тобой уберу… господи. Чего тебе?

«Тебе» – это Джен.

– Идите спать, – шипит Джен. Она раздражена. Сонная. – В конце-то концов. Уже час тут шумите.

– Потому что нам пришлось добывать огонь чуть ли не с помощью палочек, чтобы приготовить пиццу, – грубо и агрессивно парирует Бретт. Они всегда конфликтовали, но той ночью превратились в алюминий и бром в банке с газом. – Я к тому, что скорее это фиговое мясо из Fresh Direct вызовет у тебя рак, нежели микроволновка, – продолжает Бретт.

– Бретт, – хрипит с дивана Лорен в нерешительной попытке защитить Джен и переходит к витиеватому методу: – Ты стерва, ты ребенок, ты грешница и мама…

Бретт продолжает открывать дверцы и ящики. Запись изобилует бряцанием столовых приборов и звоном тарелок. Думаю, даже в состоянии алкогольного опьянения она притворялась, будто чем-то занята, чтобы не смотреть Джен в глаза. Наверное, поняла, что зашла слишком далеко, озвучив это в присутствии Лорен. Хотя им можно было и не беспокоиться о том, что Лорен вспомнит это утром. Кажется, она едва помнит, что произошло дальше.

– Наверное, тебе будет интересно узнать, что мы с моей командой пиарщиков подготовили заявление о том, что я отхожу от веганства, – красноречиво сообщает Джен. К этому моменту на записи я настолько привыкла к нечеткой речи Бретт и Лорен, что ясный и рассудительный голос Джен режет слух. – Green Theory всегда есть и будет продвигать то, что подходит каждому отдельному организму, а сбрасывание ярлыков – поистине здоровый шаг вперед для всех женщин. У меня хорошее предчувствие. Я взрастила сильное сообщество – уверена, они поддержат меня, и моя команда считает, что, отойдя от веганства, я привлеку новую фан-базу.

– Знаю, ты говоришь, – отвечает Бретт, – но слышу лишь это. – Без сомнений, она искажает цитату Эмили Блант из «Дьявол носит Prada», хлопая пальцами, как клювом.

– О да, я говорю, – рявкает Джен. Теперь она злится. Бретт ее смутила. Я знаю, каково это – делиться с Бретт тем, во что вложила много усилий, и как Большая Пофигистка выставляет тебя за эти старания занудой. – И делаю это по двум причинам. Первая: потому что больше не позволю тебе мной помыкать. И вторая: я думала, ты захочешь взять с меня пример. Подготовить собственное заявление. Быть во всеоружии, когда все узнают, что ты спала с Винсом.