Книга Мир без конца, страница 38 – Кен Фоллетт

Медж Ткачиха скрестила руки на груди.

— Что ж, Коробейник, и как ты собираешься вести девушку из города?

— На веревке. Так же, как привел корову.

— Так вот — тебе не удастся провести ее мимо меня и этих людей.

Сердце Гвенды подпрыгнуло. Она не знала, сколько человек поддержат ее, но если дело дойдет до драки, люди скорее встанут на сторону знакомой Медж, чем чужака Сима.

— Мне уже приходилось иметь дело с упрямыми женщинами, — криво усмехнулся торговец. — Особых сложностей с ними не возникало.

Медж схватила веревку.

— Не тронь мою собственность, останешься цела!

Тогда жена Ткача положила тяжелую руку на плечо Гвенды. Сим грубо оттолкнул защитницу, и она попятилась; в толпе прошел ропот неудовольствия. Кто-то сказал:

— Ты бы так не сделал, если бы видел ее мужа.

Раздался смех. Гвенда вспомнила мужа Медж, нежного великана Марка. Если бы только он пришел! Но вместо него подошел Джон Констебль — опыт и нюх выводили его на толпу, стоило ей только собраться.

— Не толкаться, — прикрикнул он. — Это ты шумишь, Коробейник?

У Гвенды опять появилась надежда. Значит, у Коробейника дурная репутация, раз констебль решил, что причиной беспорядков стал именно он. Сим вновь превратился в лизоблюда. Такие перемены, очевидно, давались ему безо всякого труда.

— Простите, мастер констебль, но если человек заплатил условленную с продавцом сумму, ему нужно разрешить уйти из Кингсбриджа с неповрежденным товаром.

— Разумеется, — вынужден был согласиться Джон. Судьба ярмарочного города зависела от того, насколько честно заключаются сделки. — Но что ты купил?

— Эту девушку.

— Вот как. — Джон задумался. — А кто ее продал?

— Я, — отозвался Джоби, — ее отец.

— А эта женщина с большим подбородком, — продолжал Сим, — угрожает, что не даст мне увести девушку.

— Точно так, — подтвердила Медж. — Потому что я еще никогда не слышала, чтобы на кингсбриджском рынке продавали и покупали женщин, и никто такого не слыхивал.

— С собственным ребенком можно делать все, что угодно, — воспрял духом Джоби и вопросительно оглядел толпу: — Кто-нибудь считает иначе?

Гвенда знала, что возражать никто не станет. Кто-то обращался с детьми ласково, кто-то грубо, но все согласятся, что у отца абсолютная власть над дочерью. Девушка гневно взорвалась:

— Вы бы не стояли здесь глухие и немые, если бы у вас был такой отец. Кого-нибудь из вас продавали родители? Скольких из вас в детстве заставляли воровать, когда у вас были маленькие ручки, способные пролезать в кошельки?

Джоби с беспокойством посмотрел на дочь.

— Она бредит, мастер констебль. Мои дети никогда не воровали.

— Не важно, — отмахнулся тот. — А теперь все слушайте меня. Я все улажу. Не согласные с моим решением могут жаловаться в аббатство. Если кто-нибудь начнет драку или еще что-нибудь в этом роде, я арестую всех участников. Надеюсь, это ясно. — Констебль грозно осмотрелся. Никто не возражал, всем было интересно, что он решит. — Не вижу причины, по которой эту сделку можно признать незаконной, поэтому Симу Коробейнику дозволяется уйти вместе с девушкой.

— Я же говорил… — начал Джоби.

— Заткни свой проклятый рот, дурак, — перебил его Констебль. — Сим, убирайся, да побыстрее. Медж Ткачиха, если ты кого-нибудь ударишь, я посажу тебя в колодки и твой муж меня не остановит. И ты, пожалуйста, молчи, Керис Суконщица; можешь пожаловаться на меня отцу, если хочешь.

Джон еще не закончил, а Сим уже дернул веревку. Гвенда потеряла равновесие, сделала шаг, чтобы не упасть, и пошла по улице, спотыкаясь, почти бегом. Краем глаза она видела, что рядом идет Керис. Затем Джон Констебль схватил дочь олдермена за руку, она развернулась, пытаясь освободиться, и скоро исчезла из поля зрения Гвенды.

Сим быстро шел вниз по грязной главной улице, ослабляя время от времени веревку, чтобы приобретение не упало. Когда они приблизились к мосту, девушка пришла в отчаяние и дернулась назад, но Коробейник с силой рванул привязь, и Гвенда шлепнулась в грязь. Руки ее были связаны, она не могла их выставить и упала навзничь, ударившись грудью, лицо влипло в ил. «Покупка» с трудом поднялась на ноги, изо всех сил сопротивляясь. Как животное, избитая, испуганная, вся в грязи, Гвенда, шатаясь, потащилась за своим новым владельцем по мосту, а потом и по дороге, которая вела в лес.

Сим Коробейник провел Гвенду по Новому городу к тому месту, где вешали преступников и которое носило поэтому название «перекресток Висельников», и свернул на юг, в сторону Вигли. Веревку привязал к собственному поясу, чтобы девушка не смогла удрать, даже если он отвлечется. Скип увязался следом, но торговец бросал в него камни, и, после того как один угодил ему в нос, пес, поджав хвост, отстал.

Через несколько миль, когда солнце начало клониться к закату, Коробейник зашел в лес. Гвенда смотрела во все глаза, но не видела никаких примет, позволивших запомнить дорогу. Однако нечистый делец, судя по всему, знал, куда идти. Через несколько сотен шагов он вышел на тропинку, и Гвенда, заметив следы копыт, поняла, что это оленья тропа. Значит, ведет к воде. И точно, скоро показался небольшой ручей, трава по обе стороны была втоптана в грязь. Сим встал на колени, набрал в ладони чистой воды и напился. Затем повязал Гвенде веревку вокруг шеи, освободив руки, и дернул ее к воде. Несчастная вымыла руки и с жадностью напилась.

— Помой лицо, — велел он. — Ты и без того уродлива.

Девушка умылась, не понимая, какое значение имеет для него ее внешность. Тропа продолжилась и по ту сторону ручья. Сильная Гвенда могла идти целый день, но она была повержена, унижена, напугана и поэтому совсем выбилась из сил. В довершение ко всему не знала, что ее ждет: скорее всего будет хуже, чем усталость, — и все же мечтала дойти до цели, просто чтобы сесть.

Темнело. Оленья тропа вилась между деревьями еще примерно с милю и кончилась у подножия холма. Сим остановился возле толстенного дуба и тихо свистнул. Через несколько секунд из сумрачного леса вышел человек.

— Полный порядок, Сим?

— Полный порядок, Джед.

— Что это у тебя, фруктовое пирожное?

— Тебе перепадет кусочек, Джед, как и остальным, коли найдется шестипенсовик.

Гвенда все поняла. Сим решил сделать из нее проститутку. Стало так невыносимо больно, что она зашаталась и опустилась на колени.

— Шестипенсовик, говоришь? — Голос Джеда доносился словно издалека, но все же она слышала в нем возбуждение. — Сколько лет?

— Ее отец клянется, что восемнадцать. — Коробейник дернул веревку. — Вставай, ленивая корова, мы пришли.

Гвенда встала. «Так вот зачем ублюдок заставил меня умыться», — подумала она и заплакала. Переставляя ноги вслед за Симом, девушка содрогалась от рыданий. Наконец вышли на поляну, в середине которой горел костер. Сквозь слезы девушка разглядела пятнадцать — двадцать мужчин, лежавших на краю поляны, закутавшись в одеяла и плащи. Почти все они посмотрели на нее, и вдруг несчастная увидела одно белое женское лицо с жестким взглядом, но мягким подбородком. Женщина, мельком оглядев новоприбывшую, отвернулась и улеглась в кучу лохмотьев, вероятно, служившую ей постелью. Перевернутая бочка из-под вина и разбросанные деревянные кружки свидетельствовали о том, что тут была пьянка.