Онлайн книга «Белая мгла»
|
– Доктор Соломонс вызывает мисс Галло. – Алло, – произнесла Тони. Послышался голос доктора: – Майкл умер, Тони. Тони зажмурилась. – Ох, Руфь, мне так жаль! – Он умер бы, даже если бы мы добрались до него на сутки раньше. Я почти уверена, что у него была Мадоба-два. – Мы сделали все, что могли, – прерывающимся от горя голосом сказала Тони. – Есть идея, как это случилось? Тони не хотела распространяться в присутствии Фрэнка. – Его смущала жестокость к животным. И потом, я думаю, он был выбит из колеи смертью матери год назад. – Бедный мальчик. – Руфь, у меня тут полиция. Я поговорю с вами позже. – О'кей. Связь прервалась. Тони сняла наушники. – Значит, он умер, – сказал Фрэнк. – Его звали Майкл Росс, и похоже, что он подцепил вирус под названием Мадоба-два. – А что это было за животное? Тони неожиданно решила устроить для Фрэнка маленькую западню. – Хомячок, – сказала она. – По имени Пушистик. – Могли и другие люди заразиться? – Это вопрос первостепенной важности. Майкл жил тут один – у него не было семьи и было лишь несколько друзей. Все, кто посещал его до того, как он заболел, – вне опасности, если у них не было особо интимных отношений, например, если они не кололись одной иглой. Всякий, зашедший к нему, когда уже появились признаки заболевания, наверняка вызвал бы врача. Так что есть серьезное основание считать, что он никому не передал вируса. – Тони все приуменьшала. С Кинкейдом она была бы откровеннее, так как могла быть уверена, что он не поднимет паники. А Фрэнк был другой. И она добавила: – Но наша первостепенная обязанность – связаться со всеми, кто мог встречаться с Майклом в последние шестнадцать дней. Я нашла его адресную книжку. Фрэнк изменил направление разговора: – Я слышал, ты сказала, что его смущала жестокость к животным. Он принадлежал к какой-то группе? – Да. «Свободу животным». – Откуда тебе это известно? – Я проверяла его записи. – Это обязанность полиции. – Согласна. Но вы ведь не можете войти в дом. – Я мог бы надеть костюм. – Костюм-то надеть можно, но, прежде чем в него облачаться, надо пройти обучение биоопасности. Фрэнк снова начал распаляться: – Ну так принеси мне этот материал сюда! – А почему мне не попросить кого-то из моей команды отправить тебе факсом все бумаги? Мы можем также переслать все, что есть на компьютере Майкла. – Мне нужны оригиналы! Что ты тут скрываешь? – Ничего, даю слово. Но все, что находится в доме, должно быть продезинфицировано либо дезинфектантом, либо паром под высоким давлением. В обоих случаях бумага будет уничтожена, и компьютер вполне может пострадать. – Я этот протокол изменю. Интересно, знает ли начальник полиции, что позволил тебе Кинкейд. Тони почувствовала, что теряет терпение. Была уже глубокая ночь, ей надо было разбираться с серьезнейшей ситуацией, а она вынуждена была осторожничать, чтобы не задеть чувства обидчивого бывшего любовника. – Ох, Фрэнк, ради Бога… возможно, ты и прав, но такова ситуация, так неужели мы не можем постараться забыть прошлое и дружно работать единой командой? – В твоем представлении работать в единой команде – значит, чтобы все делали то, что ты скажешь. Она рассмеялась. – Довольно верно. Что, по-твоему, должно быть нашим следующим шагом? – Я поставлю в известность о случившемся региональное управление здравоохранения. Они согласно протоколу являются головной организацией. Как только они разыщут намеченного ими консультанта, он захочет первым делом созвать тут утром совещание. А мы тем временем должны связываться со всеми, кто мог видеть Майкла Росса. Я посажу пару детективов обзвонить все номера из этой адресной книжки. Тебе я предлагаю опросить всех сотрудников «Кремля». Было бы полезно завершить все это к тому времени, когда мы встретимся с советом здравоохранения. – Хорошо. – Тони медлила. Надо было кое о чем попросить Фрэнка. Его лучший друг – Карл Осборн – был местным телерепортером, ценившим сенсацию больше точности. Если Карл узнает о случившемся, он поднимет крик. Тони знала, что добиться чего-либо от Фрэнка можно, лишь опираясь на факты, а не утверждая что-то или прося. – В протоколе есть пункт, на который я должна обратить твое внимание, – начала она. – Там сказано, что не следует делать прессе никаких заявлений без предварительного согласования с главными заинтересованными сторонами, включая полицию, региональное управление здравоохранения и компанию. – Нет проблем. – Я упомянула об этом пункте, чтобы не пугать народ. Скорее всего никому не грозит опасность. – Отлично. – Мы не хотим ничего скрывать, но сообщение о случившемся должно быть спокойным и взвешенным. Не надо, чтобы кто-то запаниковал. Фрэнк усмехнулся. – Ты испугалась рассказов в бульварных газетенках о хомяках-убийцах, бродящих по нагорьям. – Ты мой должник, Фрэнк. Надеюсь, ты это помнишь. У него потемнело лицо. – Я твой должник? Она понизила голос, хотя поблизости никого не было. – Вспомни Фермера Джонни. Джонни Керк занимался по-крупному ввозом кокаина в страну. Он родился в Глазго, в бандитском районе Гарскьюб-роуд и в жизни не видел ни одной фермы, а прозвище получил из-за своих огромных зеленых резиновых сапог. Фрэнк открыл дело против Фермера Джонни. В ходе суда Тони случайно наткнулась на доказательство, которое могло помочь защите. Она сказала об этом Фрэнку, но Фрэнк не информировал суд. Джонни был по уши виновен, и Фрэнк добился приговора, но если правда когда-либо выйдет наружу, карьере Фрэнка конец. И сейчас Фрэнк, распаляясь, спросил: – Ты что, грозишь снова вытащить на свет эту историю, если я не поведу себя так, как ты хочешь? – Нет, я просто напоминаю, что было время, когда тебе надо было, чтобы я промолчала, и я промолчала. Настроение его опять изменилось. Он на какой-то миг испугался, а теперь снова стал прежним, самоуверенным. – Все мы время от времени ломаем правила. Такова жизнь. – Да. И я прошу тебя не сообщать эту историю твоему приятелю Карлу Осборну или кому-либо из средств массовой информации. Фрэнк осклабился. – Что ты, Тони, – наигранно возмущенным тоном произнес он, – я никогда этим не занимаюсь. |