Книга Банановое убийство, страница 56 – Галина Куликова

Сидеть и кусать ногти, когда жизнь твоей ближайшей подруги в опасности, — для этого нужна выдержка. Бог не наградил Шуру подобным счастьем. Она всегда все делала сразу и не подумав.

— Кстати, на чем мы поедем? — первой спохватилась Майя. — Даже не считая Кости, получается пять человек.

— Я вас повезу, — заявил Герман. — У меня джип, так что все поместимся.

— И Шура поместится? — на всякий случай спросил Леонид Николаевич. — Шура, тебя уже возили на джипах?

— Да, Леонид Николаевич, — кивнула та. — Я ж с клиентами работаю. На чем они, подлецы, меня только не возили — и на джипах, и на катерах, и на вертолетах… До сих пор все выдерживало.

— Да я не в том смысле…

— Ничего, ничего, — отмахнулась Шура. — Вот спасем Тоню, я сразу же начну корректировать вес. У меня теперь есть знакомый психолог, который как раз занимается такими сложными случаями. Правда, сначала он мне не внушал доверия. Заявил, что жир — защита от реальности. И вообще, нес всякую чушь. Но потом я подумала, что он во многом прав.

Майя отлично понимала, почему Шура столько болтает — чтобы хоть как‑то унять тревогу.

— Может, стоит поискать ожерелье? — робко спросила Майя. — Что, если оно, действительно, где‑нибудь здесь, в квартире? Мы совершим обмен, и дело с концом. Так будет безопаснее всего.

Если оно здесь и было, — возразил Леонид Николаевич, — та брюнетка, которая все тут перерыла, его унесла.

— Может, его‑то она и искала, — задумчиво протянул Герман. — А вовсе не старые сережки и не фарфорового ангела.

Майя с Сильвестром выходили из квартиры последними. Никто не заметил, как босс повернулся и ободряюще хлопнул Костю Чихачева по плечу. Возможно, именно он первым узнает тайну далекого прошлого, которое лишь через много лет напомнило о себе.

Дом сорок два по Второй Сельской улице выглядел весьма и весьма неплохо. Застрявший среди хлипких, подлатанных, достроенных и перестроенных соседей, он походил на игрушку ручной работы. Все здесь было сделано на совесть и с любовью. Майя сразу вспомнила немецкие новогодние открытки, где Санта Клаус позировал на фоне таких вот чудных сказочных домиков. Обращали на себя внимание и резные ставни, которые, кстати, были закрыты.

— Сейчас навстречу нам выйдет Тетушка Зубная Боль или Кот в Сапогах, — шепотом сказала она Шуре.

— Не знаю, не знаю, — проворчала та, разминая затекшие конечности. — Мне кажется, все будет, как в сказках братьев Гримм — жестоко, натуралистично и аморально. Хорошо, что я прочитала их, когда уже выросла.

Тем временем Сильвестр с трудом уговорил Германа не кидаться в бой, а выработать какую‑нибудь стратегию.

— Не забывайте, что мы все безоружны, — напомнил он.

— У меня есть одна полезная штука, — шепнула Майя и, открыв сумочку, показала Шуре носок с мелочью.

— Супер. На крайняк можно будет воспользоваться, — кивнула та и заметила: — Хороший у тебя мобильник. Нет, вон тот, черный. Только очень здоровый.

— Ой, — сказала Майя. — Это я приятелю забыла отдать.

Ей стало здорово не по себе. Дело в том, что сотовый, на который Шура обратила внимание, принадлежал Стасу Половцеву. В ту ночь, когда они вместе «ходили на дело» и нашли труп Потапова, свой телефон Майя оставила дома, а когда в автобусе на обратном пути ей приспичило узнать, как чувствует себя босс, мобильник ей дал Половцев. Потом, по рассеянности, она убрала его в сумочку. Поскольку старший лейтенант до сих пор ей не звонил, стало быть, просто не помнит, куда тот подевался. Майя повертела аппарат в руках и попыталась включить, но он безнадежно разрядился.

— Мы с Германом идем на разведку, — решил Сильвестр, самолично назначивший себя начальником штаба. — А вы все остаетесь здесь и, если что, прячетесь за машиной.

— Нет, я тоже пойду! — взвился Леонид Николаевич, грудь которого бурно вздымалась от волнения. — Это моя племянница, и я хочу все увидеть собственными глазами.

Удержать его оказалось никак невозможно, дело кончилось тем, что старикан на подгибающихся ногах первым побежал к двери. Глаза его слезились, волосы развевались на ветру… Да и вообще, выглядел он как второстепенный персонаж, которого сценарист приканчивает ближе к финалу, чтобы оттенить счастье главных героев.

Майя так и ждала, что сейчас раздастся выстрел и коллекционер упадет на землю, сраженный бандитской пулей, выпущенной из кустов. Сильвестр с Германом нагнали его на пороге, когда старик уже распахнул дверь.

Они очутились в темном помещении, но не успели испугаться, потому что Леонид Николаевич хлопнул по выключателю, и тут же загорелась лампа под пышным абажуром, похожим на старинную дамскую шляпку. В комнате никого не было, кроме одной‑единственной старушки нечеловеческого возраста, которая сидела на деревянной скамейке и тонким голосом выводила:

— Ой, да поеду я на ярмарку гулять! Ой, буду я там красных девок забавлять!

Несмотря на довольно бодрый текст, получалась это чудовищно заунывно и действовало на нервы людям, озабоченным поисками похищенной девушки. Все попытки вступить с бабушкой в контакт не увенчались успехом. Сложив ручки на коленях, она продолжала гнуть свое:

— Ой, буду я из лука уточек стрелять!

— Кто‑нибудь может ее заткнуть? — злобно воскликнул Герман, оглядываясь по сторонам.

В комнате было прибрано и даже красиво, на столе лежала кружевная салфетка, стояла вазочка с баранками. Вместо самовара на почетном месте красовался электрический чайник.

Сильвестр пробежался по всему дому и произнес:

— Никого нет, как я и думал. Можете позвать женщин.

Майя с Шурой вошли и уставились на старушку, которая глядела в противоположную стену и продолжала свое выступление:

— Ой, да на товары буду цены набавлять!

— Кто это? — спросила изумленная Шура.

— Она не говорит, — коротко ответил Сильвестр.

— Бабушка, у вас тут не было такой красивой девушки с такими красивыми глазами? Ее Тоней зовут…

— Ой, да стану яствами столы я уставлять!

— Смотрите, здесь записка!

Майя схватила со стола лист бумаги, прочитала вслух: «Вас ждут на Курском вокзале».

— А то мы забыли, — проворчал Герман. — Козлы. Узнать, кому этот дом принадлежит, труда не составит.

— Да вот ей наверняка и принадлежит, — заметил Сильвестр и поглядел на бабушку тяжелым взглядом.

— Ой, да стану миламу я письма отправлять!

— Можно, я ее задушу? — с надеждой спросил Герман. — У меня просто руки чешутся.

— Оставьте ее в покое, — заступилась Майя. — Лучше давайте думать, что делать дальше.