Книга Русский Рокамболь, страница 9 – Александр Цеханович

Граф, восхищенный ее красотою, пожирал «молодую» своим взглядом. Она понимала его значение и продолжала хохотать, как вакханка.

По приезде в богатую усадьбу графа чиновник Курицын был призван в кабинет и там провел около четверти часа, после чего ему подали тарантас и он уехал обратно в город.

Через три дня Курицын был командирован в Петербург, а через пять месяцев приехала к нему и жена его Наталья Ивановна с очень округлой талией, с графским письмом, в которое была вложена довольно значительная сумма денег.

Вскоре затем родился сын Андрюшка, родами которого Наталья Ивановна скончалась.

Померанцев, поджидая своего нового агента, начинал беспокоиться. Урочный час давно прошел, а Андрюшка и не думал являться с донесением. Что бы это могло значить?

«Неужели, — думал Померанцев, шагая из угла в угол, — этот мальчишка вздумал у меня перехватить нить интриги с целью эксплуатировать ее в свою пользу… Нет, этого не может быть!.. Не настолько же он смел и умен!..»

Прошло еще несколько часов, и предположения Померанцева начали принимать реальную форму.

— Да, — сказал он, — если это так, то с ним придется повозиться, пока его спихнешь с дороги.

Но в эту самую минуту дверь отворилась, и на пороге показался тот, кого ожидал Померанцев.

— Ну что же вы так долго? — кинулся он к Андрюшке, не разглядев даже, как сверкали страшные глаза юноши.

— Меня задержали! — хрипло ответил новый агент.

— Кто?..

— Обстоятельства.

— Какие?

— Позвольте мне умолчать об этом.

— Это почему?!

— Обстоятельства эти касаются лично меня.

— Вы сегодня как-то странно изъясняетесь!..

— Может быть.

Померанцев теперь только пристально поглядел на говорившего и заметил его бледность и какой-то растерянно-зловещий взгляд.

Но он счел нужным не обратить на это внимание и бросил:

— Аппарат с вами?

— Со мной.

— Снимок есть?

— Нет…

— Почему?

— Я не успел…

— Покажите мне аппарат.

Андрюшка полез в карман. В комнате было тихо как в могиле, казалось, этот угол был отделен от всего остального мира крепкими, саженной ^[4] толщины стенами. Дверь «особенного устройства» была крепко заперта.

— Ну, скорей! — раздраженно крикнул Померанцев.

Андрюшка молча вынул что-то блестящее, похожее тоже на трубку, щелкнул, и Померанцев, слабо крикнув, упал в кресло около стола.

Из виска его тонкой струйкой потекла кровь, а голова бессильно упала на грудь. Но он еще дышал. Тогда Андрюшка отскочил к двери, запер ее на замок и, подойдя к раненому, опять приставил к виску его дуло небольшого пистолета. Опять раздался щелчок. Померанцев вздрогнул, вытянулся и застыл.

Совершив свое страшное дело, Андрюшка кинулся обыскивать труп. Найдя в боковом кармане увесистый бумажник, он вынул из него часть денег, а часть оставил.

Быстро переглядев находившиеся там бумаги, он взял из них тоже не все. Затем стал осторожно подбирать ключи из связки к многочисленным ящикам письменного стола.

Несколько раз лицо его вспыхивало адской радостью, когда наталкивался на документы, касающиеся графа Радищева.

Работа шла успешно. В одном из ящиков он нашел громадную сумму денег. Он взял две трети ее, а остальные оставил. В ящиках, отбирая бумаги, он старался не нарушать порядка, а, напротив, оставляемое приводил в самый симметричный вид и по осмотре замыкал каждый ящик.

Сзади него, вытянувшись, холодел труп его жертвы, но это ничуть не смущало адское спокойствие преступника. Он продолжал работу; но вот вдруг страшная бледность разлилась по его лицу.

В дверь кто-то постучался.

Он застыл неподвижно. Стук повторился еще раз, еще, еще и… смолк.

Целые полчаса Андрюшка простоял в оцепенении, потом снова принялся за работу, рассчитав, что это, должно быть, кто-нибудь приходил к Померанцеву и, убедившись, что его нет дома, ушел. Оставалось оглядеть еще два ящика и комод около постели в другой комнате — в спальне.

Но в этих двух ящиках лежали золотые часы и несколько других золотых вещей. Опять-таки не нарушая порядка, Андрюшка взял несколько наиболее ценных предметов, поправил остальные, прикрыл замшей, как было, и запер ящик.

Окончив с этим, он заметил, что карманы его топырятся от ассигнаций, бумаг и вещей. Он плотнее запахнул пальто, погляделся в трюмо и, найдя, что в фигуре его нет ничего подозрительного, поправил шляпу, взял трость и подошел к трупу.

Злополучный «всезнай» уже окоченел.

Андрюшка сел к столу около дивана и принялся рассматривать бумаги; некоторые из них он комкал и откладывал в карман брюк, а другие читал.

Из этих последних он узнал, что граф Иероним Радищев имел сына Павла, моложе его всего только на полтора года, и выглядит он как он — Андрюшка.

Потом он узнал, что баронесса фон Шток — тетка графа, а мальчик, которого он фотографировал, незаконный сын графа, находившийся на попечении доброй старухи.

Всего этого было для Андрюшки вполне достаточно, чтобы сориентироваться на первый раз.

Выждав еще несколько минут, он подошел к трупу, вложил ему в руку револьвер, которым он был убит… и выронил его на пол с тем, чтобы, падая, он принял как раз то положение, какое должен был принять, выпав из опустившейся руки самоубийцы.

Затем он приблизился к двери, задыхаясь от волнения постоял около нее; потом разом, но тихо повернул ключ, отворил дверь, вышел в коридор, плотно прикрыл ее и, не замеченный никем, дошел до лестницы, спустился и вышел на улицу.

Наняв первого попавшегося извозчика, он велел ему почему-то ехать к «Пяти углам», там пересел на конку, потом на другую и, когда убедился наконец, что за ним нет погони, вздохнул свободно. Теперь он покажет себя!

— Теперь все счастье у меня в руках! — бормотал он, шагая где-то по Шестой улице Песков и радостно блистая своими мрачными глазами.

В комнатке двух швей, нанимаемой от хозяйки, слышен был шум колеса машинки, несмотря на воскресный день. Софья Николаевна, старшая сестра, оканчивала срочную работу. Наташа, только что вернувшаяся с прогулки из сквера, задумчиво сидела у окна, глядя на грязный двор, а в особенности на черное отверстие дверей квартиры сапожника.

Она глядела и думала о странном обстоятельстве, как такой знатный человек, как граф Радищев, одновременно служит в качестве подмастерья.