Книга Сердце ночи, страница 20 – Татьяна Корсакова

– Человеку помочь – не грех. – Хотелось добавить, что вот только не человек Вран вовсе, но Степан язык прикусил, помнил про подарок…

Ужинали при свечах за широким, сколоченным из струганных досок столом. Марфа свое дело знала, все принесенное Архипом и припасенное Михалычем приготовила так, что пальчики оближешь. Отвык Никита от такой простой, но здоровой еды. На работе перебивался все больше фастфудом, дома если и отваживался на готовку, то исключительно из полуфабрикатов. А теперь вот наслаждался. Казалось бы, какое уж тут удовольствие, когда впереди сплошная неизвестность, а поди ж ты!

Кстати, о неизвестности. Сегодня им точно ничего не светит, потому что за стенами избушки творится что-то невероятное. Дождь сплошной стеной. Ветер такой, что кажется, вот-вот сорвет крышу. Тьма. И иррациональное, но совершенно отчетливое ощущение, что они не одни, что там, снаружи, притаилось и ждет своего часа зло. Но Архип спокоен, в окошко, как остальные, с тревогой не поглядывает, ест с явным удовольствием. И от добавки не отказался, даже, кажется, улыбнулся Марфе благодарно.

Что связывает этих двоих? И когда вообще связало? У каждого из их маленького отряда свои тайны, свои интересы. Кое-что они благодаря изысканиям Лешего выяснили, но еще очень многое остается неизвестным.

Вот, к примеру, Эльза. Кто же знал, что ее отец не просто погиб на охоте? Кто ж знал, что его зверски убили? Вот этот похожий на медведя мужик и убил… Убил, отсидел, замолил грехи, а теперь что? Зачем согласился сопровождать их в этой экспедиции? Какой для него лично во всем этом интерес? Ведь очевидно же, что не финансовый. Плевать Архипу на деньги. А на что не плевать? На Марфу? Из-за нее согласился? Чтобы быть поблизости? Чтобы защищать? А про Эльзу знал, когда соглашался? Понимал, с кем придется встретиться?

Никита украдкой бросил взгляд на Эльзу. Ела она мало, но, слава богу, ела. Кошка Зена дремала у нее на коленях. Наверное, это тоже был хороший знак, потому что на все дурное, на все паранормальное звери реагировали первыми.

Со зверями, кстати, интересная история. Ладно, кошка, но крыса и летучая мышь… Разве ж можно считать их домашними питомцами? А девчонки, похоже, считают. Как обозвал их Леший? Фамильяры? Ведьмины звери?

Чушь собачья! Если допустить существование фамильяров, тогда придется поверить в то, что Эльза, Анжелика и Марфа – ведьмы. Смириться с таким Никите пока не позволяло здравомыслие, но непрошеные сомнения нет-нет да и лезли в голову. А еще страх. Ведьмы они там или самые обычные девчонки, но в игру их втянули опасную. И простреленный бок микроавтобуса – наилучшее тому доказательство. Вот именно доказательство, а не догадки и домыслы! Демьян и его отморозки, в отличие от Врана, существуют на самом деле. Мало того, они по-настоящему опасны. И Архип опасность эту осознает. Иначе не стал бы заморачиваться с поиском оружия. Да и Михалыч явно встревожен. Может, не все рассказал им из того, что узнал от Федора? Решил не пугать еще сильнее? Или рассказал, но не им, а Архипу. Так сказать, тет-а-тет?

– А она далеко? – Никитины размышления оборвал Леший, который снова взялся за камеру и теперь лез с ней к мрачному, но невозмутимому Архипу.

– Кто? – спросил Архип, отодвигая от себя пустую тарелку.

– Граница, про которую баба Маланья говорила, далеко?

– Как когда. – Архип пожал плечами.

– Что значит, как когда? – не отставал Леший. – Я тебе конкретный вопрос задал, сколько нам еще пилить до этой границы?

– А я тебе конкретно ответил. – Архип одарил его мрачным взглядом. – Не знаю я, как далеко граница.

– Почему? – Теперь уже и Никите стало интересно, как такое может быть. – Ты разве там не бывал?

– Отчего же не бывал? Бывал. Вот только искать границу на одном и том же месте бессмысленно. Бывает, пару шагов от охотничьего домика сделаешь – и вот она. А бывает, что двое суток по тайге бродишь, пока на границу наткнешься.

– И с чем связаны ее перемещения? – деловитым тоном поинтересовался Михалыч.

– Не знаю. – Архип казался озадаченным. – Раньше ее проще было найти, до того как… – Он бросил быстрый взгляд на Эльзу и замолчал.

– До того как ты убил моего папу, – сказала она бесцветным голосом, а латунный подсвечник с наполовину оплывшей свечой вдруг вздрогнул и заскользил по столу к Архипу. Сначала подсвечник, а следом и охотничий нож… И поделать с этим ничего было нельзя, потому что никто из присутствующих не знал, как управляться с таким. Никита точно не знал, но рывком встал, готовясь перехватить нож. Если получится.

У него бы не получилось. Зачем же себя обманывать? Но получилось у кое-кого другого.

– Нет, – сказала Марфа одновременно испуганно и решительно и так же решительно выбросила вперед руку с раскрытой навстречу ножу ладонью.

– Марфа… – Архип попытался было оттолкнуть ее, но вместо этого отлетел в сторону сам. Вместе с тяжеленным дубовым табуретом. И Никита был готов поклясться, что это не Эльзиных рук дело. Совсем не Эльзиных…

– Не надо. – Марфа не смотрела ни на нож, ни на свечу, ни на подрагивающую на столе посуду, Марфа не сводила напряженного взгляда с Эльзы. А летучая мышь, словно по канату, вскарабкалась по рыжей косе вверх, обхватила хозяйку крыльями за шею, заверещала пронзительно. – Прекрати, Эльза. Я прошу тебя!

Она не прекратит. Просто не сумеет остановиться, потому что движет ею сейчас не злость и даже не ненависть, а боль. Бесконтрольная…

– Элли… – Никита зашел со спины, положил ладони на Эльзины плечи, сжал. Сейчас она сорвется, ударит невидимым кулаком сначала его, потом Архипа. Хорошо, если только кулаком…

Сорвалась, но не ударила, в последний миг перенаправила удар, одним махом смела со стола всю посуду. Леший едва успел увернуться от взмывшего в воздух котелка с перловкой. А нож, пролетев по какой-то совершенно невероятной траектории, по самую рукоять вонзился в бревенчатый потолок.

Наступила тишина. Такая пронзительная, что одолеть ее не мог даже мечущийся за стенами ветер. Эльза откинулась на спинку стула, то ли враз обессилевшая, то ли утратившая всякий интерес к происходящему. Кожа ее сделалась такой горячей, что жар этот Никита ощущал даже сквозь ткань ее футболки. Тихо всхлипнула Марфа, тяжело опустилась на свое место. Многозначительно фыркнула Анжелика. Покачал головой Михалыч.

– Все снял! – сообщил Леший, пряча от греха подальше камеру.

Архип молча вернулся к столу, выдернул торчащий в потолке нож, сунул за голенище сапога и вышел вон из дому, прямо в бурю.

Никита разжал онемевшие пальцы. Получилось не сразу. Наверное, он сделал Эльзе больно. Наверное, останутся синяки. Но он был почти уверен, что она ничего не заметила в этом своем временном бесчувствии. Даже его прикосновений. Ему и самому вдруг захотелось выйти вслед за Архипом на свежий воздух. Или что там сейчас вместо воздуха? Но было страшно оставлять Эльзу вот такую. И за Марфу тоже было страшно. Даже за Анжелику, которая, кажется, вообще ничего не боялась.