Онлайн книга «Хроники Домового. 2019»
– Вы понимаете, что большую часть вещей я никуда убрать не могу… – утвердительно сказала хозяйка. – Конечно-конечно, – торопливо согласилась Катя. – …и поэтому назначила цену ниже средней, – закончила Наталья Николаевна и укоризненно посмотрела на вмиг покрасневшую Катю. – Простите, – пискнула та. Наталья Николаевна царственно кивнула. – То-то. По счетчикам платите сами, за интернет – тоже, гости – сколько угодно, домашние животные нежелательны, особенно кошки. Катя представила себе кошку среди всех этих старых тарелок и бесконечной мебели и понимающе кивнула. – Вы курите? Катя помотала головой. – Впрочем, если хотите, курите в доме, – Наталья Николаевна махнула рукой. – Здесь курили последние лет сто. Если что-то разобьете или сломаете, мне хотелось бы об этом узнать. Впрочем, ничего ценного здесь все равно нет, так что бейте посуду на здоровье, – она улыбнулась, чуть приподняв уголки губ, – сейчас я ожидаю от вас плату за первый и за последний месяц, а также залог. В дальнейшем вносите плату до пятнадцатого числа месяца и не забывайте показать мне все квитанции. По договору у вас вопросов нет? Когда переезжаешь в среднем два раза в год – не по своей воле, так уж получается – этот чертов стандартный договор, выпадающий в гугле первой ссылкой, давно уже знаешь наизусть. Все как всегда, срок действия договора – год минус день, паспортные данные, свидетельство о собственности, оплата наличными, возврат залога… Вчитываться Катя не стала. – Спасибо, все ясно. – Тогда будем подписывать? У вас наличные или переведете на карточку? – Наличные. Катя расписалась на обоих экземплярах договора, отсчитала солидную кучку денег и попрощалась с Натальей Николаевной. Еще минут десять ходила по своей новой квартире, трогала резные завитушки на мебели и гладила книжные обложки. Потом уехала за вещами. Посуду мыть не стала – кто же моет чайные чашки чаще раза в день, сколько бы чая из них не пили? * * * Вернувшись, Катя долго возилась, раскладывая шмотки по полкам, подключила интернет, заварила еще чаю, сгрызла кусок сыра. Спать хотелось уже страшно, но работа сама себя не поработает. Из-за переездных хлопот днем Катя сделать ничего не успела. Сварила себе кофе в хозяйской турке, налила его прямо в чашку из-под чая и раскрыла ноутбук. Откуда-то из угла раздалось вдруг громкое: «Гм!» Катя вздрогнула. Обернулась – ничего. Странно, тут должны быть стены, как в средневековом замке, неужели соседей слышно? Снова застучала по клавишам, но тут послышалось второе «Гм!», еще громче первого. Катя только дернула плечом, отвлекаться от кода не хотелось. – Барышня! – не выдержал голос. – Разве ж можно пить кофе из чайных чашек? – Можно, – машинально ответила Катя, – какая разница-то? – Барышня! – голос так и взвился. – А днем вы ушли из дома, бросив немытую посуду, куда это годится? Катя вздохнула. Работать под такой аккомпанемент не получалось. Отвернулась от ноута. – Простите, вы, может быть, покажетесь? – спросила она. – Очень неудобно так разговаривать? – Вы не боитесь? – удивился голос. Замолк, а потом добавил: – И правильно, живых надо бояться. Из буфета выплыла серебристая фигура, задрожала, уплотняясь. Теперь посреди комнаты парила невысокая толстая старуха, похожая одновременно на большую жабу и на Екатерину Великую. Губы скорбно поджаты, глаза навыкате, призрачное платье – почему-то сразу ясно, что при жизни оно было черным, – наглухо застегнуто. – Здравствуйте, – вежливо сказала Катя. – Могла бы и встать перед старшими, – сварливо сказала старуха. – Я не уверена в существовании такого правила этикета, – не согласилась Катя. Тут призрачная старуха спохватилась. Завыла дурным голосом, метнулась прозрачным туманом по комнате, коснулась ледяным потеком Катиного плеча. Катя поморщилась. – Убирайся из моего дома, – неуверенно добавила старуха, снова сгущаясь в антропоморфную фигуру. – Простите, но я видела документы, дом не ваш, – сообщила Катя, – и я тут на законных основаниях. Старуха скуксилась и снова завыла. На мгновение в комнате стало холоднее, а потом она исчезла. – Ну офигеть теперь, – вслух подумала Катя. – Не выражайтесь в моем доме! – провыла старуха откуда-то из шкафа. Катя хмыкнула и налила себе еще кофе. Чашку, правда, помыла перед этим. * * * На следующее утро ей позвонила Наталья Николаевна. – Здравствуйте, Катенька, как прошла первая ночь на новом месте? Женихи не снились? Катя удивилась. Ладно, время было безбожно раннее, небось эти железные старухи встают в пять тридцать утра, делают гимнастику и обливаются ледяной водой. Но по ее наблюдениям квартирные хозяйки как вид не склонны к подобным проявлениям светскости. – Все в порядке, спасибо, – наконец ответила она. – Женихов, к счастью, не видела. – Ну и правильно, – сказала Наталья Николаевна непонятным голосом, – ничего от них хорошего ждать не стоит. Катя решила, что сегодня можно позволить себе позавтракать в кофейне по пути на работу, взяла со стула брошенные туда вчера джинсы и вытащила из шкафа футболку с дурацкой феминистической надписью. – А ведь такая хорошенькая девушка, – укоризненно пропела старуха из стены, – нет бы платьице надеть. – Между прочим, уже утро, – возмутилась Катя, – а ваше время – ночь. И ушла на работу. Старуха не унялась. Взаимодействовать с материальным миром она никак не могла, но, когда вечером Катя вернулась домой и залегла с книжкой, старуха немедленно появилась и принялась заунывно перечислять все ее прегрешения. – Читать лежа неприлично! Посмотри на себя, на что ты похожа! Лохматая! Разве девушка может быть лохматой! И заплатку нормальную на штаны не поставит, криворукая. Катя вздохнула. Страшно хотелось выпить, но выпить не было – при постоянных переездах бар дома не заведешь. – Я собираюсь сходить за вином, – сообщила она в пространство, – вы будете? Старуха даже притихла на мгновение, получив такой повод. – Барышня! Выпивает! Одна! – Именно, – сказала Катя и хлопнула дверью. Вернулась минут через двадцать, сняла с полки резной бокал, налила полный. – Между прочим, приличного вина с винтовой пробкой не бывает, – сказала старуха, нарезавшая круги под потолком. – Господи. Твою мать, – раздельно сказала Катя, – ну что вы от меня хотите, а? – Убирайся из моего дома, – вернулась старуха к прежней арии. |