Онлайн книга «Солги со мной»
|
Говоря это, я вспомнил слова Элис: «Слил тебя в такси». Осколки воспоминаний: хлопок дверцы, профиль узкого лица Эндрю в окне, его ладонь на крыше машины, когда она уже трогалась, мир, плывущий перед глазами, тошнота… – Два свидетеля утверждают, что видели вас в Стефанос тем вечером гораздо позже. Одна из них – англичанка, живущая в Эпитаре, вспомнила, что столкнулась с вами в «Клубе-19». – Какая англичанка? Ники Стенхаус? Я только в среду с ней познакомился! Она не говорила, что видела меня раньше! – Вторая свидетельница, пожилая местная жительница, помнит, как вы шли вверх по холму в сторону апартаментов «Барбати», туда, где сейчас «Делфинос резорт». – Что? Это бред! – Вместе с молодой девушкой. – Вы издеваетесь! – С вами не было девушки? Я рылся в памяти. – Верно, в клубе я познакомился с девушкой, хотя это было гораздо раньше, не вечером, еще даже не стемнело. Но она была из Голландии. Мы пошли к ней в комнату. И не спрашивайте, как ее звали – я забыл, если вообще знал… – И сколько было лет этой девушке из Голландии? – Не знаю. Восемнадцать, девятнадцать… – А не четырнадцать? На шее сзади у меня запульсировала жилка. – Это абсурд! Вы серьезно допрашиваете меня в связи со смертью Джесмин?! – Я перевел взгляд с одного полицейского на другого, ища какую-то брешь, просвет среди хмурых лиц, намек, что это шутка. – Безумие! Гаврас опустил взгляд в свои записи и, не поднимая глаз, произнес: – Зачем вы купили гидроксид натрия? Прошла секунда, прежде чем я понял вопрос. – Для оливок. – Каких оливок? – Элис хотела замариновать оливки. Полицейский покачал головой. – С чего вдруг ей мариновать оливки? У нее их нет, она их не выращивает. – Были. Она по ошибке купила свежие и решила мариновать. – Когда? – В четверг, в пятницу… Не знаю. – То есть на этой неделе. Гости в доме, только что приехали Ивонн с Карлом, приближается годовщина исчезновения Джесмин Хёрли. Логично предположить, что ее голова занята другим, и все же она захотела мариновать оливки? – Она попросила купить щелочь. Это было в списке, который она мне дала, – пожал я плечами. – Я просто сделал, что мне сказали. Полицейские перекинулись парой фраз на греческом. Гаврас открыл кожаный портфель и извлек листок бумаги в целлофановом пакете. – Этот список? Клочок бумаги с почерком Элис, отксеренный под углом и расплывающийся по краям. «Куриные ножки, макароны, бараньи ребрышки, фета…» Я вспомнил, как она его писала, как закусила край нижней губы, вспомнил ее сосредоточенное лицо. – Ни слова о гидроксиде натрия, – заметил Гаврас. Звонкий и отчетливый голос Тины, которая меня зовет, ее отражение в зеркале заднего вида… – Меня догнала Тина. Элис забыла вписать щелочь. Спросите ее! Спросите Тину! Они вам подтвердят! – Бутылка щелочи найдена в вашей спальне, мистер Моррис. А не в кухне с остальными продуктами. – Я не помню, где ее оставил. – На территории нашли и еще одну, пустую, бутылку из-под щелочи. С вашими отпечатками. Память отчаянно пробивалась сквозь усталость, панику и сумбур в голове. Я кивнул: – Да, в сарае. – На ней ваши отпечатки. – Я ее брал. Подпер ею дверь. Качая головой, Гаврас поморщился от смехотворного, на его взгляд, объяснения. – Это правда! Анакритис, насколько мог, наклонился вперед, к моему лицу. – Тот, кто убил Джесмин Хёрли, в последние пару дней пытался до конца уничтожить улики, вылив в колодец гидроксид натрия, иначе известный как щелочь. – Это не я! Нет! Да что за черт! – Я лихорадочно соображал. – Артан! Сторож Элис! Вы говорили с ним? Он все время ходит в сарай. И был в поселке десять лет назад. Жутковатый тип. – Я подался вперед. – Спит с Дейзи, дочерью Эндрю Хопкинса… Гаврас махнул рукой, отгоняя сплетню, которая не представляла интереса. – Едем дальше. Когда эксгумировали тело Джесмин Хёрли, вместе с ним было обнаружено еще кое-что. – Он извлек из портфеля пакет побольше и пальцем потыкал в него, отодвигая друг от друга предметы внутри – несколько вещиц, каждая в отдельной целлофановой упаковке. – Узнаете, мистер Моррис? В пакете, который он выделил, находился ржавый гаечный ключ. – Да, – ответил я, внимательно разглядывая. – Я его видел. – Десять лет назад? – Нет, на днях. – На днях? Сомневаюсь. Его нашли в колодце, мистер Моррис, вместе с останками Джесмин. – Тогда это другой. Я недавно наткнулся на такой ключ, но это было в сарае, в капоте «Тойоты». – А что вы скажете, если я сообщу вам, что травмы на черепе Джесмин Хёрли предполагают удар подобным инструментом? – Понятия не имею, о чем вы. – А что вы скажете на то, что на ключе сплошь ваши пальчики? – Ерунда какая-то! Наверное, кто-то бросил ключ из сарая в колодец. Зачем – не знаю. Руки мои дрожали. Он тяжело вздохнул. – Что еще неприятнее, мистер Моррис, на нем обнаружены и следы вашей ДНК. Он поднял с пола очередной пакет с вещдоками. Содержимое было знакомым и чуждым одновременно: смятый кусок ткани, старая, местами потемневшая – местами ржавая тряпка с блеклым цветочным рисунком. Я ее видел, недавно, но поскольку сейчас ее показали мне столь почтительно, вдруг понял, что она попадалась мне и раньше, в другой обстановке. В другой стране. – Что это? – спросил я. Гаврас невесело рассмеялся. – О, мистер Моррис, перестаньте ломать комедию… – Я не знаю, что это! – Это платок Джесмин Хёрли, который был найден вместе с ее трупом и покрыт следами вашей ДНК, – очень серьезно ответил Анакритис. Я вгляделся. Плакат на столбе и листовки на кухонном столе Элис: бандана, в которой сфотографировали Джесмин. Сиденье «Тойоты». Застрявший ключ. Старая тряпка, с помощью которой я его повернул… – Тоже в машине, – произнес я. – Я вытер о нее руки. Использовал, чтобы повернуть ключ. Спросите Элис, она хотела, чтобы я посмотрел машину. И она велела купить щелочь. Как ключ и платок оказались в колодце – не знаю. Но я тут ни при чем! Полицейские переглянулись, между ними что-то промелькнуло. |