Книга Рыжая Соня и подземелье Пифона, страница 15 – Питер Нейл

Теммар отступил назад, несколько раз тяжело вздохнул и велел своим людям еще немного подвинуть камень. Со стонами и кряхтением дело было сделано: все увидели зияющий в земле провал.

— Тоннель! — воскликнула Соня.

Теммар посмотрел на нее и улыбнулся.

— Да, Соня, по крайней мере, такой же старый, как Тальмеш. Я узнал о нем от отца, когда взошел на престол. Вероятно, сначала он служил для того, чтобы в случае осады можно было бежать из города. В старину он и использовался с этой целью — полагаю, в каждом городе в этой долине есть такой ход — но в период мира о нем забыли. Если старинные карты верны, этот тоннель приведет нас к сточной трубе на северном конце города.

Соня ответила ему одобрительным кивком. Теммар — настоящий предводитель, а хороший предводитель, подумала она, не знает поражений; в его арсенале всегда имеется еще одна последняя хитрость, еще одно преимущество, оставленное на последний момент и, конечно, еще одно преимущество после этого!

Воины поочередно слезали с лошадей и спускались в тоннель. Когда все, кроме тех, кто сдвигал валун, скрылись в темноте, Теммар задержал их.

— Мне нужно, чтобы вы остались возле лошадей,— объяснил он.

— Господин, мы хотим сражаться!

— Я это знаю и ценю! Уверен, вам еще представится эта возможность! Но сейчас…

— Не спорьте с Теммаром,— рявкнул на них Садгур.

— Тебе легко говорить,— резко ответил один из них.— У тебя-то будет шанс сразиться с этим чудовищем!

Садгур фыркнул, но не ответил; он знал их настроение и не упрекал их.

— Своего решения я не изменю,— твердо произнес Теммар.

— Хорошо, мы подождем,— сказал один из воинов помоложе,— до завтрашней ночи. Если до тех пор ничего не случится…

— Вы возвратитесь в лагерь! — сказал Теммар.

— Мы пойдем к вам,— ответил другой воин.

— Как хотите,— произнес Теммар, покачав головой.— Я никогда не прикажу вам поступить против совести — по крайней мере, на этот раз. Прощайте!

— Мы снова увидим тебя на троне,— заявил молодой воин, протянув руку.

Теммар пожал ее, взглянул юноше в глаза и чуть заметно улыбнулся.

— Да будет так…— Затем повернулся к Садгуру.— Иди вперед! За тобой Соня, потом я.

Садгур начал спускаться. Соня прыгнула следом за ним.

…И смирение,— подумала она,— последнее качество хорошего предводителя. Смирение, вера в богов. Я никогда не смогу быть настоящим предводителем!..

Теммар спрыгнул следом за ней и крикнул оставшимся:

— Верните камень на место, да уведите подальше лошадей! Понятно?

Молодой воин кивнул и хлопнул себя по груди.

— Силы и победы тебе!

— Охраняйте лошадей и ждите нас до завтрашней ночи!

Теммар молча следил, как постепенно меркнет дневной свет и темнота заползает в тоннель, заполняет, и, наконец, полностью поглощает его.

Когда наступила кромешная тьма, он сказал:

— Те, у кого есть факелы, зажгите их! И тронемся в путь. Нам надо пройти почти лигу, а я хочу добраться до цели еще до привала. И, пожалуйста, тише — топот ваших сапог могут услышать в городе!

Подземное шествие началось; Соня следовала за Теммаром, глядя на его сильную спину, длинные светлые волосы, блестящие в мерцающем свете факелов.

* * *

Нгаигарон проснулся навстречу солнечному свету. В комнате было тихо, но у него создалось ощущение, что в спальне кто-то есть. Он полностью пробудился и вспомнил абсолютно все, что с ним произошло; колдун сел на край постели и уставился на семерых в темных одеждах, застывших у противоположной стены.

— Спасибо, Братья!

Все семеро поклонились.

— Вы вовремя вмешались! Ваша доблесть не уступает моей.

— Ты один стоишь нас семерых, Нгаигарон,— сказал Аспр.— И то когда наиболее слаб!

— Как твое имя?

— Аспр.

— Не слышал раньше.

— Я еще новичок в нашем Искусстве, как и все мы. Мы пришли в Тальмеш за твоей помощью и советом!

— И все это вы получите в благодарность за то, что сделали для меня сегодня!

Он повернулся к Идзуре, стоявшей, сцепив пальцы, в углу комнаты. Глаза ее были наполнены сомнением и страхом. Нгаигарон молча, пристально глядел на нее. Когда сила его взгляда стала невыносимой, Идзура выпалила:

— Я сделала все, что могла, мой господин!

Он ответил голосом, полным холодного понимания:

— Я знаю.

— Я сделала все, что могла! Клянусь, это правда! Чудовище было слишком сильно! Ты слишком силен!

Нгаигарон перевел взгляд с нее на магов.

— Теперь вы должны меня покинуть. Мне еще надо немного отдохнуть; потом я должен отправиться в храм Урму и принести благодарственную жертву. Пожалуйста, пройдите с охранниками — они покажут вам ваши комнаты. Считайте себя моими гостями, учениками и помощниками!

Все семеро, поклонившись, удалились.

— Пожалуйста, Идзура, оставь меня! Мне нужно отдохнуть!

Но та с криком подбежала к нему, бросилась в постель и принялась целовать, гладить его тело, понимая, что чуть не лишилась своего возлюбленного.

— Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я не хочу тебя потерять!

— Успокойся, Идзура, успокойся. Все хорошо. Мы знаем наших врагов, и мы победим. Отдохни, моя Идзура. Я отдохну, и ты отдохни. Спокойно. Все хорошо, моя любимая!

В нем снова вспыхнули угольки старого пламени, и он вовсе не отдыхал, лежа рядом с Идзурой, погрузившейся в прерывистую, беспокойную дрему.

* * *

Когда факелы почти догорели, отряд, возглавляемый Теммаром и Садгуром подошел к концу тоннеля и оказался перед большой зарешеченной дверью, прикрепленной к каменной стене тоннеля огромными чугунными петлями.

— Погасите все факелы, кроме одного,— распорядился Теммар.— Давайте его сюда!

Ближайший к нему воин вышел вперед и осветил дверь своим факелом.

— Садгур…— позвал Теммар.

— Я здесь, мой господин.

Теммар внимательно осмотрел решетку, взял факел и попытался через отверстия посветить наружу.

— Я так и думал,— пробормотал он.— Эта дверь ведет в одну из главных сточных труб города. Открыв ее, мы смогли бы точно определить, где находимся.

Поняв это замечание как намек, Садгур прошел вперед и ощупал дверь, проверил крепость старых ржавых петель. Затем он с ворчанием схватился за решетку, потянул, потолкал и потряс дверь. Теммар предложил свою помощь, но великан проигнорировал его; остальные воины столпились рядом, внимательно наблюдая, как Садгур возится с дверью.