Онлайн книга «Алхимия иллюзий»
|
С этими словами он нажал невидимые кнопки на поверхности стола, на одной из стенных панелей выдвинулся огромный плоский черный экран, на котором высветилось: «24:00:00». А потом побежали секунды, и Вика поняла, что это идущие наоборот часы. «23:59:59», «23:59:58», «23:59:57». — Время пошло! — заявил Титов. — Твое время, Косачева! Вика, жуя яблоко, спросила: — И когда сутки истекут, то вы меня отпустите? Отлично! У вас тут в замке тьмы классно. Вы мне покажете свои пыточные камеры? Она ничуть не сомневалась, что у этой сладкой парочки в самом деле имелись пыточные камеры. А также скелеты в шкафу — и не только там. И не только скелеты. — Что, корчишь из себя крутую, Косачева? — спросил Титов, опять занимая место за столом. — Вичка, объясни этой дуре! Виктория Евгеньевна, вздохнув, сказала: — Витя прав. Убивать будут не вас, убивать будете вы. У вас имеется двадцать четыре часа, а теперь уже чуть меньше даже, чтобы совершить убийство! Вика прекратила жевать еще до того, как начала говорить наследница, потому что боялась услышать опять какую-нибудь кровавую ересь и от неожиданности прикусить язык, и теперь парировала: — А с вас начать можно? Арктические демонические псы у камина угрожающе зарычали — это Титов швырнул в них недоеденным яблоком Вики. Они хотят, чтобы она убила человека? Ну надо же! — Нельзя. — Виктория Евгеньевна походила на терпеливую учительницу, объяснявшую сложный материал нерадивой туповатой ученице. — Потому что убивать вы будете не того, кого вы хотите, а того, кого мы хотим… От этих слов у Вики засосало под ложечкой. Титов, перестав дразнить собак, которых явно не любил (и те, ворча, платили ему тем же, не рискуя, однако, в присутствии хозяйки отреагировать на его атаки), подключился к беседе: — Да, Косачева, ты ведь вся такая правильная, такая высокоморальная, такая безгрешная… О, знал бы Титов! И хорошо, что не знает — и никогда не узнает… — Ты противилась стать моей ученицей, более того, полноправным членом нашего дуэта! И им стала теперь Вичка, моя Вичка… Он подошел к жене, поцеловал ее в щеку, Виктория Евгеньевна залилась румянцем. Вика подумала: а сексом эта сладкая, вернее, кровавая парочка занимается или им хватает убийств? Похоже, хватает. Встав за спинкой кресла, в котором восседала супруга, и, положив ей на плечи обе руки, Титов продолжил: — Хотя однажды ты пыталась морочить мне голову, строя из себя кровожадную мымру, Косачева. Ты и была мымра — только некровожадная… Но при этом монстр, сущий монстр! Который коверкает чужие жизни и лишает их счастья бытия. И возможности убивать, Витюша. Возникла пауза, а Вика, взглянув на бегущие цифры, отметила, что прошло уже шесть минут. Шесть минут ее времени. На что оно ей требовалось? — И вот твои тайные мечтания, Косачева, исполнились. Ты можешь стать убийцей. Более того, ты должна стать убийцей. И в течение двадцати четырех часов убить одного-единственного человека. Это не так сложно. У меня иногда за это же время выходил целый десяток… Вика подумала о пожаре, на котором погибли родители Титова и соседи. Пожаре, им самим и организованном. Кажется, он не преувеличивал. — А если нет? — спросила наконец Вика. И ее тезка с ангельской улыбкой промолвила: — Тогда мы бросим вашего сыночка Павлика на растерзание моим псинкам. Им понравится. Так ведь, мои любимые? Собаки, услышав голос хозяйки, подскочили, бросились к ней и, виляя хвостами, стали лизать длинными малиновыми языками ее руку. Угроза была такая кошмарная и нереальная, что Вика сразу поняла: так и будет. — А чтобы, Косачева, у тебя не возникло желания спасти свое не столь уж любимое, но все же выношенное тобой чадо, без огонька подойти к выполнению нашего задания… Твоего задания, Витюша, исключительно твоего! — …то и убивать ты будешь не абы кого и не абы как. А то кокнешь какого-нибудь безымянного бомжа на Ярославском вокзале, лишь бы механически исполнить требование, и дело с концом. Ну, будешь потом мучиться, охать, свечки ставить за упокой безымянной души, но ведь сыночка-то спасешь… Интересно, готова ли она убить безымянного бомжа на Ярославском вокзале, чтобы в живых остался ее Павлик? И не только на Ярославском. И не только бомжа! Вика без колебаний поняла: да, могла бы. Выходит, Титов прав и она монстр? Вероятно, просто рядовая мать. Гм, выходит, любая мать — монстр? — Многое бы отдал, чтобы узнать, о чем ты сейчас напряженно кумекаешь, Косачева, однако не буду. Задачу облегчать мы тебе не собираемся. Хотя и осложнять особо — тоже нет. И чтобы ты не убила бомжа, трудового мигранта или просто первого попавшегося прохожего, предоставим тебе выбор. Тот выбор, Косачева, которого у меня, в отличие от тебя, никогда не было! Врешь, Витюша, был! Но ты сам решил служить злу — точнее, стать частью зла. Он смолк, а Виктория Евгеньевна провозгласила серебряным голосочком: — В течение двадцати четырех часов, то есть теперь уже двадцати трех с копейками, вы должны убить одного из двух субъектов: своего мужа Сашу или своего дружка Виталика. Убить можете любым способом, но в качестве доказательства предоставите нам видео убийства… — Ну, отрезанная голова тоже подойдет! — пошутил Титов, и Вика поняла, что он, вероятно, вовсе даже и не шутил. — Попытка обмана карается смертью нашего юного заложника. Этим же карается и попытка связаться с любыми органами власти или детективными агентствами или просто попросить у кого-либо помощь. Время идет! Вика не верила своим ушам и не знала, что ей делать. Встать и уйти? — Кажется, Косачева, ты не веришь, что твой сынок в наших руках. Уверяю тебя, в наших. Вот, смотри! Он снова что-то нажал, и изображение бегущего в обратную сторону времени на экране сменилось изображением Павлика, сидевшего на персидском ковре в незнакомой комнате и возившегося со своей крысой, вернее, конечно же, крысом. Рядом с ним находилась няня Марина Ильинична. Титов нажал кнопку, и из экрана донесся телефонный звонок. Марина Ильинична подняла трубку телефона и произнесла милым бодрым тоном: — Да, Виктор Викторович. Вика вдруг осознала, что Виктор Викторович — это Титов. |