Книга Не хочу жениться!, страница 34 – Мария Сакрытина

Но ответ Ипполита заглушил звонкий визг: паук тоже появился на пороге. Он был не такой большой, как арахнид, но тоже впечатлял: ростом до колен (хозяйственный Ипполит откармливал его на эликсиры) и вдобавок сверкал всеми восемью красными глазами, а также мохнатой спинкой, на которой светилась руна жизни.

При виде такого монстра вздрогнул даже Дерек, который пауками вообще-то привык пугать фрейлин императрицы.

— Это что за…

Закончить он не смог: Василиса ловко запрыгнула ему на руки и снова завизжала. В унисон ей соседи сверху застучали ложками по кастрюлям, требуя, наконец, тишины.

— Убери сейчас же, или я его все-таки прибью! — прошипел Эрик, а испуганный Поля принялся ловить не менее испуганного паука.

— Лапочка моя, не бойся, эта страшная женщина тебя не тронет… Да успокойтесь вы, он совсем небольно кусается! И почти не ядовитый… Ай!

Спустя некоторое время паука все-таки убрали обратно в банку (точнее, в аквариум) и унесли в спальню.

— И не высовывайся оттуда, — приказал Эрик, захлопывая за соседом дверь. — Дерек, заходите же.

Тот занес дрожащую Василису, огляделся и не особенно аккуратно уронил ее на укрытый розовым пушистым пледом диван. Вася подпрыгнула, попыталась снова кинуться ему на руки, но была остановлена Эриком.

— Тише, тише, успокойтесь. Никого здесь больше нет. Все хорошо… Хотите пончик?

— Я спать хочу, — вздохнула девушка. — А ко мне в комнату сначала лезут какие-то… Потом половицами скрипят и кинжалами кидаются. Вот. — Она продемонстрировала клинки.

Эрик, до этого возившийся с чайником, кинжалы принял, внимательно изучил, потом, подняв брови, повернулся к Дереку.

— А я буду пончик! — с улыбкой сообщил тот.

Эрик потряс кинжалами.

— Объяснитесь, молодой человек.

— Не буду.

— Дерек. Немедленно!

— Не буду, — буркнул тот и, отвернувшись, направился к двери. — И вообще, я тоже спать хочу. Спокойной ночи.

Дверь, однако, для него не открылась.

— Вы останетесь здесь, — отчеканил Эрик. — Попьете чаю. Потом я вас уложу и разрешу проспать первую лекцию. Вам, Вася, тоже.

— У нас и так нет первой лекции.

— Вот и чудесно. А в это время, Дерек, я все еще жду вашего рассказа.

— Ничего не видел, ничего не знаю, — пробурчал тот. — Где мой пончик?

Эрик со вздохом принялся разливать по щербатым кружкам чай.

— Вася, что случилось с хозяином этих кинжалов?

— Я выбросила его в окно.

Эрик снова вздохнул.

— В следующий раз, пожалуйста, свяжите и зовите меня — мы отведем его в деканат. Тогда кое-кто, — он покосился на невозмутимого Дерека, — от разговора точно не отвертится.

Дерек, сделав вид, что его волнуют только пончики, схватил кружку с исходящим паром чаем и накинулся на стряпню так, будто до этого неделю голодал. Вася же рассматривала кружку: «Лучшему некроманту от коллег: поднимет все, что упало». И ниже приписка: «Вообще все» — и забавная рожица, чем-то похожая на ухмыляющегося зомби.

— Вася, возьмите пончик.

Не поднимая взгляда, Вася взяла и так же, не глядя, что ест, откусила. Потом зажмурилась от удовольствия: тесто буквально таяло во рту, а джем внутри приятно горчил. «Год назад выиграл кулинарное императорское состязание», — говорил Кристофер. Теперь Вася в это верила.

— Эй! — возмутился Дерек, когда у него из-под носа умыкнули все блюдо с выпечкой. — Они общие, то есть мои!

Вася поставила кружку на стол, обняла блюдо обеими руками и принялась метать пончики в рот с удивительной скоростью. Хотевший было вмешаться Эрик так и застыл, глядя на эту сцену.

— Потолстеешь, — буркнул Дерек, цедя пустой чай.

Вася хмыкнула и, рисуясь, отправила в рот сразу два пончика.

— Вася, я понимаю, что вы устали, расстроены и переволновались. Но, по-моему, вам скоро станет еще и плохо, — обрел наконец дар речи Эрик.

— Во-во! — поддакнул Дерек.

— Не фтанеф.

— Ну хватит. — Эрик попытался отобрать блюдо, но Вася вцепилась в него крепко, да и осталось там всего-навсего три несчастных пончика. Так что Эрик быстро сдался. — Точно станет плохо, — пробормотал он и зарылся в шкатулке с лекарствами.

Довольная Вася сидела, улыбаясь, и время от времени зевала. После плотной еды ее снова начало клонить в сон.

— Я тебе это припомню, — прошипел Дерек. — Учти.

Вася ухмыльнулась.

— А я тебе завтра самостоятельную не дам списать.

— И я не дам, — отозвался Эрик, выпрямляясь. В руке он держал флакон из алого стекла. — Это же самостоятельная по моему предмету. Так, Вася, берите и идите спать.

Вася зевнула во весь рот, флакон взяла, даже не поинтересовавшись, что это, и потащилась к выходу. За ней подскочил и Дерек, но не успел: дверь захлопнулась прямо у него перед носом.

— А вы, молодой человек, останетесь. — Эрик уже раскладывал на диване подушки и одеяло.

— Я не буду тут спать!

— Будете. Еще как будете, или мой сосед получит вас в личное пользование до утра.

— Вы не имеете права! — вспыхнул Дерек. — Я все его величеству расскажу!

— Не-е-ет, — протянул Эрик и улыбнулся так, что Дерек отпрянул. — Это я ему все расскажу. А теперь спать, и чтоб я вас не слышал.

Дерек с видом мученика прошел к дивану. Сел, поморщился, потыкал пальцем одеяло. То подозрительно скрипнуло.

— И на всякий случай: ни дверь, ни окно без моего приказа не откроются. И портал в этой комнате вы поставить не сможете. Так что советую заснуть сразу. Или дать вам снотворное? Мой сосед прекрасно его варит.

— Не надо!

— Ну вот и умница. И учтите: хоть один звук — и Ипполит будет весьма рад снова с вами пообщаться. Спокойной ночи.

А у себя в комнате Вася полезла закрывать окно, но столкнулась нос к носу с еще одной «тенью». Скривилась и громко объявила:

— Я его к преподам отвела. Так что хватит ко мне лазать!

— Лады, — выдохнула «тень» и сноровисто спустилась на первый этаж. Вася еще немного последила за ней, потом подумала и решила, что пусть теперь Одуванчик со всем разбирается — это его работа.

И захлопнула створки.

До утра ее больше никто не беспокоил. Даже «богатыри» уже научились стучать, а не выбивать дверь, и теперь с рассвета взывали:

— Вась-Вась, пошли на завтрак! Вась-Вась, можно войти?

— Я не одета, — простонала Вася, зевая. Она ужасно не выспалась, но есть, несмотря на пончики Одуванчика, все равно хотелось. — Сейчас выйду!