Онлайн книга «Призраки Сумеречного базара»
|
– Все равно недостаточно далеко! – решил Рагнор Фелл. – Я немедленно отправляюсь в Париж. Он кивнул Брату Захарии, содрогнулся при виде Мэтью и зашагал прочь. Мэтью печально помахал ему вслед. – До свидания, профессор Фелл! – крикнул он и посмотрел на Брата Захарию. – Кристофер не хотел никаких несчастных случаев. Тот взрыв случился исключительно по моей вине. Понимаю, сказал Брат Захария. Хотя и не был уверен, что понимает. – Ты наверняка хорошо знаешь Гидеона, – заметил Мэтью. Его проворный ум уже перескочил на другую тему. Да, сказал Брат Захария. Он отличный парень. Мэтью пожал плечами. – Как скажешь. Мне больше нравится мой дядя Габриэль. Конечно, не так сильно, как дядя Уилл. Уилл всегда был моим любимчиком, торжественно согласился Джем. Мэтью пожевал нижнюю губу, явно что-то обдумывая. – Хочешь пари, дядя Джем? Спорим, я смогу затоптать этот костер ногой? Я бы не стал этого делать, убежденно произнес Брат Захария. Мэтью, постой… Но Мэтью уже бросился в пламя, сверкающее нефритом. Его худая фигурка в черных одеждах взмыла в воздух, словно кинжал, брошенный опытной рукой, и приземлилась в тени церковного шпиля. Обитатели Сумеречного базара разразились аплодисментами. Мэтью снял воображаемую шляпу и отвесил замысловатый поклон. Его волосы отливали золотом в отблесках странного пламени, а лицо светилось даже в тени. Брат Захария наблюдал за его заливистым смехом, и дурное предчувствие закрадывалось в сердце. Захарию охватил внезапный страх за Мэтью, за всех замечательных и любимых детей его дорогих друзей. Когда-то ему было столько же лет, сколько Мэтью, но к тому времени они с Уиллом уже прошли через огонь и горящее серебро. Его поколение страдало во имя лучшего мира для тех, кто придет им на смену, но теперь Джему пришло в голову, что этих детей, выросших в любви и умеющих бесстрашно ходить сквозь тени, настигнет испытание грядущей катастрофой. И кто-то из них сломается. Оставалось молиться о том, чтобы катастрофа не наступила. Резиденция Фэйрчайлдов, Лондон, 1901 год Мэтью все еще думал о вчерашнем походе на Сумеречный базар. В каком-то смысле он прокололся, наткнувшись на дядю Джема, хотя и был рад возможности познакомиться поближе. Возможно, дядя Джем решит, что Джейми не ошибся в выборе парабатая. Он встал рано, чтобы помочь Кук с выпечкой. Кук страдала артритом, и мама Мэтью как-то спросила, не устала ли она с годами и не хочет ли выйти на пенсию, но Кук не пожелала оставлять работу, и никто не должен был знать, что по утрам ей на кухне помогает Мэтью. К тому же Мэтью нравилось смотреть, как папа, мама и даже Чарльз уминают приготовленный его руками завтрак. Мама всегда очень много работала, и морщинки беспокойства на ее лбу и вокруг рта никуда не девались, даже если Мэтью удавалось ее рассмешить. Она любила лепешки с клюквой, поэтому он при любой возможности пытался их испечь. Это все, что Мэтью мог для нее сделать, раз уж ему не дано стать для нее крепкой опорой, как Чарльзу. – Чарльз Бьюфорд такой серьезный и надежный, – сказала как-то одна из маминых подруг за чаепитием в Идрисе. И, попробовав булочку с клюквой, добавила: – А Мэтью… ну, он очаровательный. В то утро за завтраком Чарльз Бьюфорд потянулся к блюду с мамиными лепешками. Мэтью улыбнулся ему и решительно покачал головой, подвигая тарелку к локтю матери. Чарльз Бьюфорд скривился. Шарлотта подарила ему рассеянную улыбку и снова уткнулась взглядом в скатерть. Она пребывала в мрачном настроении. Мэтью и рад был бы сказать, что это случилось впервые, но кого он хотел обмануть? За последние месяцы атмосфера в доме изменилась, и не только мать, но и отец, и даже Чарльз Бьюфорд выглядели отрешенными и порой срывались на Мэтью. Иногда его охватывал ужас при мысли о том, что рано или поздно ему расскажут, в чем дело, и объявят, что мама уходит навсегда. Мэтью казалось, что, только зная правду, он мог бы с ней смириться. – Дорогая, – сказал папа. – Ты хорошо себя чувствуешь? – Прекрасно, Генри, – ответила мама. Мэтью любил отца безмерно, но и хорошо знал его. Даже если бы все вокруг нацепили головы попугаев, папа все равно стал бы рассказывать этим головам о своем последнем эксперименте. Отец обеспокоенно наблюдал за матерью. Мэтью мысленно представил себе, как он говорит: «Пожалуйста, Шарлотта. Не оставляй меня». Сердце защемило. Мэтью сложил салфетку втрое и нарушил молчание: – Кто-нибудь может мне сказать… Но тут открылась дверь, и вошел Гидеон Лайтвуд. Мистер Лайтвуд. Мэтью больше не мог ни думать, ни говорить о нем как о дяде Гидеоне. – Что ты здесь делаешь? – спросил Мэтью. – Сэр! – одернула его мама. – Для тебя он сэр, Мэтью. – Что вы здесь делаете? – переспросил Мэтью. – Сэр. Мистеру Гидеону Лайтвуду хватило мужества улыбнуться Мэтью, после чего он подошел к столу и положил руку на плечо мамы. На глазах у отца. – Всегда рад вас видеть, сэр, – сказал Чарльз Бьюфорд, тот еще подхалим. – Могу я предложить вам немного копченой рыбы? – Нет-нет, спасибо, я уже позавтракал, – сказал мистер Лайтвуд. – Я просто решил сопроводить Шарлотту до Идриса через Портал. Мама тепло улыбнулась мистеру Лайтвуду – не сравнить с улыбкой, адресованной Мэтью. – Это очень любезно с твоей стороны, Гидеон, хотя и не обязательно. – Очень даже обязательно, – сказал мистер Лайтвуд. – Леди всегда должен сопровождать джентльмен. Его голос как будто дразнил. Мэтью обычно ждал окончания завтрака, чтобы отвезти отца в лабораторию, но сейчас он просто не мог вынести этого зрелища. – Мне надо сейчас же увидеться с Джеймсом по срочному делу! – объявил он, вскакивая из-за стола. Он хлопнул за собой дверью столовой, но прежде услышал, как мама извинилась за его поведение, а мистер Лайтвуд сказал: – О, все в порядке. У него переходный возраст. Поверь мне, я хорошо помню, что это такое. Мэтью забежал к себе в комнату и, встав перед зеркалом в золоченой раме, пригладил волосы, расправил манжеты и новый зеленый жилет. Он вгляделся в свое отражение. Симпатичное лицо, но не такое умное, как у остальных в его семье. Он вспомнил слова фейри: Только мелкая река может сверкать так ярко. Он чуть наклонил голову и присмотрелся внимательнее. Многие думали, что у него глаза темные, как у мамы, но это не так. Они были такими темно-зелеными, что могли показаться карими, и только когда свет, падая под определенным углом, пробивал эту темноту, в их глубине вспыхивали изумруды. Как и все остальное в нем, его глаза таили загадку. Он достал из рукава флакон с зельем правды, купленным втайне от дяди Джема. Даже если дядя Джем что-то заподозрил, можно было не бояться, что он проболтается. И дяде Джему всегда верили на слово: такой уж он человек. |