Онлайн книга «О бедной сиротке замолвите слово»
|
А мне, значит, удобно, но… Должно же быть хоть что-то! Или я уже путаю собственное любопытство с интуицией? Кто скажет? Никто… так, шкаф и прочее – это не то… и если он не сам… допустим, что не сам… Рай не похож на подонка, но… Закрыть глаза… Если представить, что его подвели… кто? Ответ я знаю, но… куда она положила бы вещь, которая… почему я вообще уверена, что это находится здесь? Логичнее было бы навязать, скажем… перстенек какой или подвеску, да хоть носовой платок, с которым нельзя расставаться… – Скажи, твой дружок ведь ночует здесь? – А где еще? – Малкольм выглядел крайне недовольным. Во-первых, я чувствую, что у него голова болеть начинает, а мигрень никому хорошего настроения не добавляла, во-вторых, ситуация представлялась ему в высшей степени неправильной. – Нет, не так, – я присела. Чисто. И убирают здесь регулярно, но… значит, это должно быть там, куда уборщица точно не полезет. Вопрос – куда? – В последнее время ты не замечал, что он… как бы это сказать… слишком уж… не желает оставаться на ночь в другом месте? Под кроватью пусто. И за тумбочками. И… если она просто заходила на чай? Каждый вечер? Слухи уже пошли бы… нет, если я что-то понимаю, эта штука должна действовать дистанционно и не требовать частой подзарядки… под кроватью, к слову, пыль протирали, а вот… Я села и попрыгала. Матрац новый. Упругий. И… С другой стороны, ей достаточно было один раз положить, а дальше он сам… – Подними, – я скинула на пол подушки и покрывало стянула. Конечно, сделать вид, что в комнате никого не было, не получится, но… Малкольм, к счастью, без возражений подчинился. А вот и оно. Мерзковато выглядит, к слову. Этакая серебряная кривобокая звезда, заключенная в веночек из веток. Ветки ошкуренные и вида мерзкого, из них торчат перья, причем какие-то обслюнявленные. В звезду вплавлены то ли осколки кости, то ли вообще чьи-то зубы. И что дальше? Сжечь ее в пламени праведного гнева? Я бы не отказалась, но, как знать, не поедет ли наш приятель крышей окончательно? А… забрать? Вдруг стоит прикоснуться, и я попаду под влияние? И вообще, такие штуки, как в книгах писано, трогать себе дороже… – Это же… – Мирршах, молодые люди, – ректор просто шагнул в комнату, хотя дверь мы, честное слово, закрыли. Впрочем, пользовался он как раз не дверью, а окном сияющим, надо полагать, именно так портал и выглядит. – Поздравляю, вы спасли вашему другу жизнь. И разум, думаю, в какой-то мере… – А… вы что тут делаете? – поинтересовалась я, пряча руки за спину, всем видом своим показывая, что трогать эту пакость я не собиралась. Вот честное слово, не собиралась. – Вас спасаю, юная леди… и вашего друга тоже. – Тогда спасибо. Нелепый разговор. А звезда на кровати вздрогнула и зашевелилась. Серебряные отростки ее дергались, извивались перья, и пахло… – Погодите, – ректор оттеснил нас и, взяв мирршах за перышко, с легкостью отлепил от кровати. – Какие таланты пропадают… признаться, я о подобном лишь читал, полагал, несколько преувеличивают, но… Она пыталась ухватить ректора за пальцы. А меня мутило. Вот если подумать, то в мире есть куда более отвратительные вещи, и мне доводилось с ними сталкиваться. Чего стоит тот же клубок паразитов, который вытащили из старой кошки… тогда меня вырвало, и теперь… Я зажала рот руками и, отвернувшись, уткнулась в грудь Малкольма. Глаза зажмурила, но… продолжала чувствовать эту тварь. – Это нормальная защитная реакция, – мягко произнес ректор, и следом полегчало. – Сейчас он парализован, и можете открыть глаза… а еще я бы попросил вас, милая леди, отдать мне все амулеты, выданные Конторой… Значит, все-таки угадала. – Скажите, – я сглотнула вязкую слюну и обернулась. – А вы знаете, с кем теперь помолвлена моя сестра? – Конечно, – ректор как раз убирал черный мешочек во внутренний карман пиджака. – Мне казалось, это очевидно… санор Альгер – весьма завидный жених. А то… такие возможности, которые просто грешно не использовать. – А его… вы думаете, она тоже… – Я думаю, милая леди, что сейчас вам стоит подумать о собственной безопасности… В королевском дворце ее сопровождали, как Варнелия и предполагала. В ушах звенела музыка, ненавязчиво, скорее убаюкивая, уговаривая поддаться иллюзии. В конце концов, от нее ведь многого не требуют. Сделай, как должно, и будешь жить. Счастливо. Только вряд ли долго, ибо тот, кто расчистил себе путь к трону, должен будет как-то объясниться с народом. А лучшее, что можно придумать, – казнь заговорщиков. Интересно, что он придумал? Подкуп фелиссийцев? Или зависть к королеве? Или безумие скоротечное? Все знают, как опасны безумные маги… и маги вообще. Каждый год кто-то выступает с инициативой усиления контроля над одаренными. Даже нелепо, если подумать, вносить подобное предложение на Совет, сплошь из одаренных состоящий. Но этот… этот спустит зверя с привязи. Почему бы и нет? Меньше свободных магов – меньше конкурентов. А в подобных случаях весьма закономерно развитие паранойи… Поворот. И стража… нелепая туша королевского мага, который останавливает ее провожатого каким-то вопросом, наверняка пустяковым, но… Музыка не позволяет расслышать. И фантазия меняется. Правильно. Мозг – гибкая структура, но при этом он стремится к равновесию, которое нынче напрочь отсутствует в ее душе. Коридор. Позолота… и платье на ней роскошное, как и положено церемониальному. Юбка расшита золотом столь густо, что почти не гнется. Корсет давит на ребра. И этому наверняка есть свое объяснение – чего бы ни намешала девочка в своем чае, для здоровья оно вряд ли полезно. Не отвлекайся. Фигура королевского мага будто пеленой укрыта. Он отступает, и Варнелию ведут дальше. Сопровождают. Особе высокого ранга нельзя бродить самой по себе. Это просто-напросто неприлично. А маг держится рядом, но его как бы и нет. Он подстраивается под шаг Варнелии. – …Да я понятия не имею, что ему было нужно, но он никогда не вылезает из своей норы, – а ее конвоир нервничает. Отступит? Не позволят. Ставки слишком высоки. |