Онлайн книга «О бедной сиротке замолвите слово»
|
И Айзеку стоило сказать спасибо. Интересно, почему Марек ничего не сказал ни про халат, ни про рабочие тетради… не принял во внимание, что я здесь чужая и не в курсе некоторых нюансов? – Спасибо, – я закинула последние пакеты в багажник машины. – До станции довезешь? – До универа, – он багажник закрыл. – Только сначала перекусим, а то… Он вдруг замолчал. И неправильность стала ярче, ощутимей… и, кажется, побелел. А сердце засбоило… Айзек стоял, упираясь обеими руками в багажник машины, дыша открытым ртом и… – Присядь, – велела я. А он упрямо мотнул головой. Конечно, герои не сдаются… – Кого позвать? Мне еще одного сердечника для полного счастья не хватало. Хотя, чувствую, все куда серьезней, потому что с сердцем местные эскулапы справились бы играючи. – Никого, – он вымученно улыбнулся. – Все хорошо… Ага, только его подзнабливает, кажется. – Садись, – я открыла дверь с пассажирской стороны. – Я поведу. – Сумеешь? – Куда я денусь… Нет, прав у меня не было, но дядя Леня учил, говорил, что права я при случае и получу, а если и нет, то главное не бумажка, а умения. Правда, полуразвалившийся «москвичок» дяди Лени не шел ни в какое сравнение с Айзековым «Ягуаром»… Справлюсь. И довезу этого болезного до больнички, а там пусть сами разбираются, болен он или симулянт несчастный. Хотя в глубине души я знала: болен. И очень серьезно. И злилась, потому что таких вот серьезных к нормальным людям отпускать нельзя. Вдруг окочурится, доказывай потом, что ты не при делах… – В общагу вези, – Айзек растянулся на сиденье, насколько это было вообще возможно. Все-таки крупноватым он уродился. – В больницу… – Услуга… – А если загнешься? – Поверь, не сейчас, – он прикрыл глаза. – Это… пройдет… надо подождать, и пройдет… А ты давай прямо и до площади. Я вставила ключ в замок зажигания и мысленно перекрестилась… Машина вела себя идеально. И я всецело сосредоточилась на дороге. Не хватало еще куда-нибудь въехать и кого-нибудь сбить… Айзек молчал. Живой был. Сердце билось уже почти ровно. Да и в целом, я чувствовала, ему стало куда как легче. И все же в больницу бы ему… Площадь. И широкий проспект. Городские окраины, серо-пыльные, расцвеченные редкими белыми пятнами чужих простыней, которые и здесь сушили на балконах. Дорога. И поля, тоже какие-то желтоватые, пожженные солнцем. Далекая линия леса. И близкая – стены, отгораживавшей родной университет от внешнего мира. Подъехала я к боковым воротам, которые по случаю выходного дня были широко распахнуты. Машину припарковала здесь же, на университетской стоянке, и лишь тогда повернулась к Айзеку: – Ты как? Жить будет. Порозовел и… в целом выглядел неплохо. Только глаза как-то блестели нехорошо. – Отлично, – он сел и, прежде чем я успела пискнуть, сгреб меня в охапку. – Ну что, красавица, продолжим знакомство… Я пыталась вырваться – бесполезно, сил у него было явно больше, чем мозгов. Держали меня мягко, но крепко. И ладно бы просто держали, но нет… тыкались мокрыми губами в щеки, в шею… – Да отстань ты! – я ткнула кулаком под ребра, а эта скотина лишь заржала. – Люблю упрямых… не волнуйся, киска, тебе будет хорошо… – А тебе плохо, – я нащупала что-то тяжелое, чем и приложила Айзека по лбу. Вот и пригодился малый ритуальный жезл, правда, не совсем чтобы по прямому назначению. Айзек зашипел и разжал-таки пламенные объятия. – Ах ты… – он добавил пару слов покрепче, явно характеризующих мою личность и вольную манеру поведения. Я же поспешно выбралась из машины, подхватив рюкзачок. – Думаешь, кому-то ты здесь нужна? Пиявке своей? Он тебя высосет и забудет, как звали… – А ты до смерти помнить будешь? Багажник открой… На мгновенье показалось, что Айзек не отдаст мои покупки. И не потому, что самому нужны, для него это так, мелочовка, упоминания не стоящая, а я почти всю наличку потратила… но нет, щелчок – и крышка багажника медленно поднялась. Я достала пакеты. И буркнула: – Спасибо за помощь… – Еще встретимся, котеночек мой… – это обещание, произнесенное тоном весьма мрачным, не предвещало ничего хорошего. И почему он Марека пиявкой называет? Учеба шла своим чередом. Остались позади общие науки, глубина постижения которых была сочтена достаточной, сменившись сугубо специализированными. И если с анатомией и основами физиологии у меня проблем не было, то вот все, что касалось магии, давалось с немалым трудом. – Ваша проблема состоит в том, – мастер Витгольц, который ко мне не то чтобы симпатией проникся – это было бы все-таки несколько чересчур, – скорее перестал воспринимать как досадную помеху, щелкнул пальцами, – что вы до сих пор не воспринимаете магию как часть себя. Это издержки жизни в техногенном мире… вы сами выстраиваете блок. И если в критической ситуации инстинкты берут верх и блок исчезает, то теперь ваш разум запрещает вам обращаться к тому, что полагает априори опасным. Я вздохнула. И поерзала. Нет, лежать на мягком мате было вполне удобно. Небольшой зал для медитаций располагался в подвале. Здесь приятно пахло цветами. Журчала водяная стена, навевая покой, было прохладно и уютно. Только расслабиться у меня все равно не получалось. Я чувствовала себя идиоткой. Лежу. Пытаюсь заглянуть внутрь себя, только вместо энергетических потоков воображение рисует этот самый «внутрь» во всем его анатомическом великолепии. Вот скелет… позвонки и ребра, грудина с мечевидным отростком… ключицы и лопатки… Мышцы. Легкие и печень. Трубка пищевода… желчный пузырь и крохотная загогулина поджелудочной железы. И где среди них искать тот самый чудо-орган, производящий магию? – Вставайте, – мастеру надоело наблюдать за моими бесплодными попытками. – Попробуем иначе, благо приемный день… Принимали, как выяснилось, в местном госпитале, который по договору оказывал бесплатную помощь всем страждущим взамен на осознание оными страждущими факта, что помогать станут маги-недоучки. Рисковый, конечно, вариант, но, с другой стороны, не каждый способен заплатить дипломированному целителю, а здесь по-любому наставники проконтролируют, чтобы в процессе излечения не излечилось что-то не то. |