Онлайн книга «Ключ от послезавтра»
|
– Прямо так – Янина? Красиво, – похвалила библиотекарь. Пощелкала кнопками и вернула книгу Янке. – Читайте на здоровье. Ох, что ж мне делать с этими коробками… – А хотите, я помогу? – неожиданно для себя предложила Янка. Будто кто за язык дернул! – Репетиций сегодня нет. Только книжку отнесу и сразу вернусь. Если вы не против. Кудрявая библиотекарь просияла: – Было бы замечательно! Как раз ребята из старшего отряда обещали прийти! А вместе за день справимся, верно? Янка еще больше пожалела о своем внезапном порыве. Знать бы заранее, что помощники уже объявились! Но идти на попятную было поздно. Впрочем, расставлять книги казалось ей занятием гораздо более гуманным, чем вырезание сердечек-валентинок, в огромном количестве нарисованных детьми перед отбоем. И вот теперь Катя ожесточенно стригла ножницами алую бархатную бумагу, только обрезки разлетались. – Ку-уда? А шарики кто будет надувать? – Рядом и правда валялось штук десять красных сморщенных «сердец». Уж лучше книги! – Я вечером. Честно. Обещала в библиотеке помочь. – Кому? – прищурилась Катя. – Каверину? Сегодня библиотека прям повышенным вниманием пользуется. Кого ни спроси – все помогают в библиотеке. Халтурщики, – фыркнула она. Очередной символ импортного праздника влюбленных лег в аккуратную стопку себе подобных. Упоминание о Денисе внезапно порадовало. Такая компания примирила бы Янку с гораздо более неприятной, чем глотание библиотечной пыли, работой. Библиотекарь – она попросила называть ее просто Алена, без отчества, – обрадовалась Янке как родной. Сунула в руки тряпку и попросила протереть с полок пыль. Громогласный хохот возвестил о том, что пионеры Дениса тоже здесь и неплохо проводят время. – Денис Петрович, можно я возьму другую швабру? Эта неудобная, – громко поинтересовался нахальный девичий голосок. Ответа Янка не расслышала, но, судя по взрыву смеха, вожатый за словом в карман не полез. – Помощнички, – усмехнулась Алена. – Если успеешь, разберись с теми старыми книгами. Во-он тот дальний шкаф как раз подойдет. Янка послушно заелозила тряпкой по полированному дереву. В коридоре Инга Лунева со старшими девчонками украшали стены гирляндами сердец. Даже стенгазету нарисовать успели. От такого количества любви у Янки начинало ломить в висках. – Привет, Ян! И ты здесь? А вот и Денис. Улыбается. Можно подумать, очень рад. Впрочем, он всегда такой. Как там говорят? На позитиве. – Да вот, решила переждать красно-розовое сердечное безумие. – Аналогично. Каждый год все с ума сходят с этим Валентином. Шоколадки, валентинки, ящики-фигащики… Готовься получать свою порцию вселенской любви! – Ну уж нет. – Янка представила себе подобную перспективу и содрогнулась. – Будь добр, притащи мне сюда хлеб и столовский кефир и оставь под дверью. Пароль: «Каждой дуре по Амуре». Отсижусь пару дней, пока все не уляжется. В пятки что-то уткнулось. И еще раз. И еще. – Отойдите, пжалста! Янка обернулась и увидела плечи. Задрала голову. Это что, дети? Снизу так вообще кажется, что одни ноги. А так – копна блондинистых волос, взгляд снисходительный. Хотя с таким ростом эта девочка могла себе его позволить. Пока соображала, совсем упустила из виду Каверина. А не следовало бы. Тот быстро сгреб мелкую Янку в охапку и приподнял над полом. – Подметай, Метлицкая, подметай. Не позорь фамилию. – Не надорвитесь, Денис Петрович, – съехидничала исполинская Метлицкая. Пошуровала шваброй под Янкиными ногами и ретировалась за шкаф. – Кто бы говорил, – буркнул Денис. Вернул Янку на место и тоже откланялся. Глупости, конечно, но она все равно смутилась. Позабыв про пыль, принялась как попало запихивать ветхие книжки в самый дальний шкаф. Ему-то что, пошутил и забыл. А Янка вдруг начала прислушиваться к болтовне за стеллажами, стараясь различить голос Каверина. Да и вообще безотчетно чувствовала его присутствие неподалеку. Он был. И это радовало. Перекидав на полку одну книжную стопку, Янка переместилась к следующей. Между книжными корешками она заметила серый пластиковый край, потянула за него и оказалась обладательницей папки-скоросшивателя. Точно в такие же они всей группой упаковывали рефераты. Ура! Хоть какое-то разнообразие. Сверху была пришпилена серая газетная страница. «Техасская резня в Дорофеевском лесопарке»? Еще и с фотографиями. Вот же гадость. За скрупулезным перечислением травм и повреждений следовал набранный более мелким шрифтом текст: «Пожар в Графских развалинах». – Ого, – вслух произнесла Янка. Пробежала глазами несколько строчек и повторила: – Ого. Денис! Можно тебя на минутку? – Хоть на пять, – мгновенно отозвался тот из соседнего угла. – Что у тебя? – Помнишь наш вчерашний разговор? Слушай. Пожар в Графских развалинах. В минувшее воскресенье в отреставрированной усадьбе Светлый Яр произошел пожар. Прибывшие на место происшествия расчеты вовремя устранили очаг возгорания. В результате от огня незначительно пострадали внутренние помещения, один человек погиб. Обстоятельства происшествия и личность погибшего устанавливаются. По предварительным данным, им может быть пропавший месяц назад в Дорофееве школьный педагог В. В. Залесский. Следствие просит возможных свидетелей обращаться по телефону… – Да, я как раз об этом и говорил. Только не знал, что он еще и учитель… Гляди, здесь фотография. Залысины надо лбом, плотно сжатые губы. Глаза прозрачные. Рыбий какой-то взгляд. Можно предположить, что особой любовью у учеников педагог Залесский не пользовался. – Похож! Мамочки, до чего на нашего призрака похож. Только у того волосы были такие. – Янка чиркнула ребром ладони по шее чуть выше плеч. – И спина сгорбленная… а руки как будто до колен – длиннющие. Неужели вправду он? Вернее, его неупокоенный дух. Денис перевернул страницу и теперь разглядывал исчирканный шариковой ручкой тетрадный лист. – План усадьбы? – произнес он с любопытством. Развернул папку вверх ногами, затем обратно. – Ничего не понимаю. Писанина еще какая-то… – Дай посмотрю. На ветхой, с махровыми краями бумаге значилось: Расписка. Я, Залесский Яков Михайлович, получил от студента Монахова Николая кольцо с рубином в уплату карточного долга. 22/Х/1910 (Залесский) – Фамилия та же. Дату видишь? Это, наверное, его предок, – благоговейно прошептала Янка. За распиской виднелся еще один, не менее затертый листок, сверху донизу исписанный мелким неразборчивым почерком. От многократного складывания бумага совсем истерлась – строчки в местах сгибов отсутствовали. На их месте светлели дыры. Письмо буквально рассыпалось под пальцами. |