Книга Вершители. Часть 2. Тайна Каменных людей, страница 33 – Евгения Кретова

Старец задумался.

Пока шел этот разговор, Ярослава, облокотившись на стену, внимательно наблюдала за Катей. Та бледнела все больше, лоб покрылся испариной, мелкие капельки пота хрусталиками блестели на висках, волосы прилипли к лицу, руки подрагивали. Она то и дело сжимала и разжимала пальцы, временами покачиваясь из стороны в сторону.

Могиня не сказала, что она – дочь Велеса. Как знать, что мог предпринять этот отчаявшийся старик, узнав, что дочь одного из богов его народа отравлена и нуждается в его помощи. Она сказала лишь о каменных людях.

Легкий холодок пробежал поземкой по мраморному полу. Велимудр насторожился и обернулся к горевшему синеватым пламенем цветку. Лепестки его приоткрылись, пропуская голубоглазую, смешливую девочку лет одиннадцати, с длинной косой, в короткой кружевной шубке, пушистой шапке. Она ловко выпрыгнула из цветка, поправила шапку.

– Здравствуй, дедушка Велимудр, – сказала она звонким как льдинка голоском. – А я и не знала, что у тебя гости. Что же, меня не приглашаешь? Я, может, тоже с твоими друзьями поболтать хочу.

Могиня и ребята переглянулись. Велимудр же весь, наоборот, напрягся, сжался:

– Да я и сам не знал, госпожа.

Острая догадка молнией промелькнула в головах пришедших. Могиня, Истр, Ярослава, Енисея, молча преклонили колени, Аякчаана же с любопытством подошла ближе, не заметив этого. Незнакомая девочка в шубке зорко на нее глянула, та и замерла, где была.

А Катя, все еще держась за холодный мрамор, медленно сползла на пол. Нет, не на колени, она уже не очень понимала, где она, и что происходит. В странном мутно – голубом свете, сквозь узоры морозного стекла в бреду видела она девочку, шедшую прямо к ней. Та ей приветливо улыбалась, звала за собой, да только идти к ней отчего – то не хотелось. Катя хотела отмахнуться, но внезапно потяжелевшие руки не послушались ее.

– О, да тут целая компания, – все так же улыбалась девочка. – И дочка твоя, Велимудр, пришла… И друзей своих привела… Так что же вы здесь стоите, что ко мне не заходите?

Глаза Велимудра расширились от ужаса:

– Не губи! – распростерся он перед девочкой. – Сыновей я отдал тебе, прошу, дочь оставь, кровинку мою…

Глаза девочки стали холодны как лед:

– А я про дочку твою раньше всех спрашивала, да ты сказал, померла… Обманул, выходит, – зло добавила она, старик сжался, – заберу то, что мне причитается. Да с процентами, чтобы впредь не повадно было!

Она повела рукой, и цветок разросся до размеров храмовой залы, в один миг поглотив своим светом всех присутствующих.

– Доченька – а – а! – в светящуюся пустоту кричал старик, но Енисея его уже не слышала

Едва передвигаясь, он подполз к хрустальному цветку, равнодушно парящему над мраморным полом:

– Доченька, Енисея, слышишь ли ты меня? Прости…

В дальнем конце зала, между высоких мраморных колонн, кто – то вздохнул. Старик с надеждой обернулся.

– Енисея?

Тяжело ступая, из – за колонны вышла старуха: седые волосы выбились из – под молодецки подвязанного платка, платье измято, дрожащие руки избиты в кровь. Велимудр отшатнулся:

– Кто ты?

– Та, кого ты недавно называл чаровницей… Не знаю, что за счеты у тебя с твоей владычицей, но вместе с твоей дочерью Маара увела и мою внучку, Ярославу, и мою прабабку, Катю, дочь Велеса, мое прошлое и мое будущее, – старик ахнул, а Могиня, медленно распрямляясь, продолжала, – так что если ты, жрец, не скажешь, как мне их оттуда вытащить, видит Род, я тебя раздавлю!

***

Лишь ослепительно белый свет растаял, ребята увидели, что оказались в такой же зале, как та, храмовая: такой же белоснежный узорчатый мрамор вокруг, тот же хрусталь на крыше, тот же прозрачный цветок парит над полом. Но сам храм окружен на многие километры белоснежной пустыней. Холодный ветер с подвыванием летал над острыми торосами ¹⁷, проносясь между колонн. И чернильная беззвездная ночь покрывала небо. Место оказалось неуютное, мрачное. Не живое.

Ни звезд, ни луны. Только ветер, снег и чернильная мгла.

– А где Енисея? – спрашивала Ярослава оглядываясь вокруг, и не находя подругу.

– И новой нашей знакомой, Аякчааны, тоже нет, – удивилась Катя. Наваждение прошло, она снова могла дышать и говорить как обычные люди. Хоть и ловила встревоженный и внимательный взгляд Ярушки. Ничего от нее не скроешь.

– Ну, что, огляделись, гости дорогие? – медовым голосом спросила все та же незнакомая девочка. Она появилась внезапно из – за ближайшей колонны. Только на ней теперь была не шубка до колен, а длинное кружевное платье, от которого при каждом ее движении исходил белый полупрозрачный дымок.

– Ты кто? – Катя подалась немного вперед. Несмотря на милый и дружелюбный вид, незнакомая девочка вызывала тревогу и опасение.

– Тшшш, – хохотнула та и приложила указательный палец к губам. – Ишь ты, какая смелая, вся в отца…

Катя осеклась.

– Ты знала моего отца?

– Отчего ж знала, – холодно улыбалась девочка, – и знаю… Вот он обрадуется, узнав, что я утащила его Долю в навий мир, – картинно всплеснула она руками и жутковато расхохоталась.

– Ты кто? – глаза Кати расширились. Кажется, она уже знала ответ, но он никак не хотел укладываться в голове.

– А что друзья твои молчат? Али они меня тоже не признали? – она обвела ледяным взглядом группку ребят. Истр загородил собой Ярославу. – Ишь ты, защитник какой выискался!

В это же мгновение Ярушка почувствовала как чья – то невидимая ледяная рука змеей обвилась вокруг горла. Девочка захрипела, беспомощно размахивая руками, словно крыльями.

– Ты-то мне и нужна, – все так же мило улыбаясь, проговорила девочка, – не чего прятаться за спинами.

Одним взмахом она выдернула Ярушку из – за спины Истра, с размаху бросив ее на мрамор к своим ногам. Катя и Истр, почти одновременно бросились к ней на выручку, но были отброшены невидимой силой к колоннам.

– Не лезь, надобно мне потолковать с этой весьма симпатичной особой.

Ярослава уперлась руками в холодный камень, тяжело дыша, всеми силами стараясь не упасть. Тонкая струйка алой крови стекала по ее лицу, медленно впитываясь в воротник. Девочка в кружевном платье обошла ее вокруг, окружив белым полупрозрачным шлейфом из тумана. В тех местах, где нежная ткань касалась Ярушкиных рук, те мгновенно белели, покрываясь тонким слоем инея.

– Хороша, нечего сказать, – заключила незнакомка то ли с радостью, то ли с завистью в голосе. Она присела перед Ярославой так, чтобы их глаза встретились. – Как же додумалась ты своей судьбой поделиться? Да с кем? С самой Долей… Вот смеху – то! Что ты ей предложить можешь, человек – червяк!