Онлайн книга «Моя душа темнеет»
И только когда они вышли на улицу, и ночной воздух резко ударил им в лицо, а Мирча привел лошадей – только тогда Раду запаниковал. Его и Ладу подняли в седла, хотя они умели делать это сами. Неподалеку ждали несколько янычар, над головами их коней поднимались мягкие белые облака пара. – Куда мы едем? – прошептал Раду. Никто не просил его вести себя тихо, но все вокруг покрывала завеса таинственности и угрозы, и он не хотел ее нарушать. Никто не ответил. Лошади двинулись вперед. В центре отряда катилась телега, доверху забитая припасами, а вокруг скакали янычары. Раду оглянулся и увидел Мирчу, который стоял с факелом и глядел им вслед. Он оставался здесь. Он улыбался. Раду вздрогнул. Ему не было страшно, пока он не увидел торжество на лице Мирчи. А то, что делало его брата таким счастливым, не предвещало ничего хорошего. Волнение улеглось, и Раду задремал в седле. Несколько раз он резко пробуждался от того, что начинал соскальзывать с лошади. В один из разов его удержала чья-то рука, и он обнаружил рядом с собой Лазаря, который держал и свои поводья, и поводья Раду. Успокоенный, Раду плотнее завернулся в плащ и растворился в убаюкивающем цоканье копыт и поскрипывании кожи. *** Они разбили лагерь после восхода солнца. Отряд был маленьким. Несколько янычар, пара слуг, извозчик, управлявший телегой, Лада и отец. Раду потер затекшую шею и вдруг осознал, что с ними нет няни. – Лада! – он потянул ее за рукав, прервав ее яростную попытку заплести волосы в косу. – Они забыли няню! Она посмотрела на него. Ее глаза покраснели от усталости. Она осторожно осмотрела лагерь, следя за движениями солдат. – Она не поехала. Раду с трудом сглотнул. В горле образовался болезненный ком. Он еще ни разу, ни на один день не оставался без своей няни. Здесь, с отцом, и без няни? У него возникло такое же ощущение, как тогда, на льду, когда он почувствовал, как лед шевелится под ним, угрожая утопить в холодном кошмаре. – Как долго нас не будет дома? Лада шагнула мимо него, вырывая свой сверток с вещами из рук Лазаря. – Это мое, – огрызнулась она. – Никогда не прикасайтесь к моим вещам. – Она развернулась и прошествовала прочь, к палатке отца. Лазарь преувеличенно низко поклонился и подмигнул Раду. – Какая милашка твоя сестра. Губы Раду впервые за весь день растянулись в улыбке. – Вам стоит на нее взглянуть, когда она хорошо выспится. – Тогда она добрее? – О нет, гораздо хуже. Лазарь рассмеялся, и Раду стало легче. Лазарь подал знак, чтобы он следовал за ним, и Раду пошел помогать янычарам выгружать вещи и разбивать скромный, но удобный лагерь. *** Они провели в путешествии больше дней, чем Раду мог сосчитать. Поначалу он беспокоился, думая о том, как отец относится к его времяпрепровождению, но отец почти не разговаривал ни с ним, ни с Ладой. Он носил свою тревогу в сумраке нахмуренных бровей и закутывался в нее плотнее, чем в плащ. Он бормотал что-то, словно заучивая какую-то речь, и отмахивался от всех, кто пытался приблизиться. Ничто не мешало Раду свободно ехать с янычарами. Он любил их непрерывные шутки, хвастливые истории, простоту и спокойствие, с которым они держались в седле, как будто бы они не убегали (Раду подозревал, что именно это и стало причиной их поездки, хотя никто ему этого не говорил), а отправились в увлекательное путешествие. – Твоя сестра ездит верхом как мужчина, – заметил однажды один из янычар, спокойный болгарин со старым шрамом на подбородке, когда они проезжали по каменистой долине. Раду пожал плечами. – Они пытались научить ее ездить как леди, но она отказалась. – Я мог бы научить ее ездить верхом как леди, – сказал болгарин изменившимся тоном. Другие янычары рассмеялись, и Раду неловко заерзал, уверенный, что что-то упустил, но не понимая, что именно. – Слишком молода, – пренебрежительно заметил Лазарь. – Слишком уродлива, – добавил другой солдат. Раду свирепо огляделся, но он точно не знал, кто это произнес. Он перевел взгляд на сестру: она ехала верхом, высокая, горделивая и одинокая. – Она одолеет в бою любого из вас. – Солдаты рассмеялись, а Раду нахмурился. – Я серьезно. Каждого из вас. – Она – девочка, – произнес болгарин, как будто и говорить тут было больше не о чем. – Шшш… – Лазарь покачал головой. – Думаю, никто ей об этом не сказал. Мы же не хотим, чтобы она узнала об этом от нас. – Он усмехнулся Раду, как будто приглашая разделить его шутку, и Раду улыбнулся, хотя на этот раз эта улыбка янычарам стоила ему немалых усилий. *** После этого случая Раду почти всегда скакал рядом с Ладой. Она делала вид, что не замечает его, но рядом с ним ее плечи были немного более расслаблены. Ее ладони часто подбирались к маленькому кожаному мешочку, завязанному вокруг шеи и заправленному за воротник. Раду хотелось узнать, что в нем, но он понимал, что лучше не спрашивать. Они шли на юг, через Болгарию, старательно обходя города и предпочитая им долины и крутые перевалы. Раду собрал достаточно информации и догадался, что они направляются в Эдирне, столицу Османской империи. Чем ближе к ней они подходили, тем глубже погружался в плащ их отец. Он говорил только тогда, когда это было необходимо, и бросал тяжелые, тревожные взгляды на Ладу и Раду поверх вечернего костра. – Я отправлю их назад, – сказал он спустя несколько ночей путешествия. – Не хочу, чтобы они были со мной. Из-за них мы едем слишком медленно, а у мальчишки не хватит сил на весь путь. Он всегда был слишком слабым. Раду не понимал, о ком говорит отец, пока все янычары не обернулись и не уставились на него и Ладу. Что он сделал не так? Раду никому не говорил о том, как тоскует по дому и как жаждет оказаться рядом с няней. И совершенно точно никто не видел, как первые две ночи он тихонько проплакал. Он ехал верхом, не жалуясь, помогал разбивать и собирать лагерь и вообще все делал правильно! Он ожидал, что Лада поспорит с отцом и скажет, что Раду справится, но она молчала и не сводила глаз с огня. Их отец смотрел куда угодно, только не на них, и его лицо было маской во тьме. Лазарь положил ладонь на плечо Раду. – Раду в полном порядке. Он ездит верхом как бывалый солдат. Кроме того, мы не сможем выделить для них охрану. Гостеприимство султана не сравнится ни с чем. Вы же не хотите лишить своих детей возможности испытать на себе его щедрость. Отец Раду фыркнул и отвернулся, глядя в ночь. – Хорошо. Мне все равно. Он ушел в свою палатку и до конца поездки не смотрел на них и не разговаривал с ними. Раду пытался спросить об этом Ладу, но она тоже молчала и выглядела очень озабоченной. |