Онлайн книга «Благородный Дом. Книга 1. На краю пропасти»
– В Макао одни любители, а в прошлом году эти гады сжульничали. – Это не доказано – у тебя взорвался двигатель. Мало ли двигателей взрывается, Иэн. Это как повезет! – С моей машиной кто-то поработал. – Это тоже нужно доказать! Господи, и ты еще говоришь о плохой наследственности? В некоторых вещах ты такой же бестолковый, как сам Дирк Струан! – Вот как? – Да, и… Филлип Чэнь быстро вмешался, желая покончить с царившей в комнате напряженностью: – Если это так важно, позвольте я попробую выяснить истину. У меня есть свои источники. Мои китайские друзья узнают, должны узнать, замешаны ли в этом Том или молодой Дональд Никклин. Ну а если тайбань пожелает принять участие в гонках, это его право, – деликатно добавил он. – Не так ли, Аластэр? Тот сдержал ярость, хотя шея у него оставалась багровой. – Да-да, ты прав. И все же, Иэн, мой совет – бросить это дело. Они приложат еще больше стараний, чтобы добраться до тебя, потому что ваша неприязнь взаимна. – Есть ли кто-нибудь еще, о ком я должен знать, – в списке? Струан ответил не сразу: – Нет, сейчас нет. – Он открыл вторую бутылку и стал разливать шампанское. – Что ж, теперь это все твое – и повеселишься, и попотеешь. Я рад, что передаю тебе дела. Как разберешься со всем, что есть в сейфе, сразу поймешь, что лучше и что хуже всего. – Он подал каждому бокал и отпил из своего. – Клянусь Господом Иисусом, это самое лучшее из всех французских вин. – Да, – согласился Филлип Чэнь. Данросс считал, что «Дом Периньон» не стоит тех денег, что за него просят, и такой высокой оценки не заслуживает, да и урожай пятьдесят четвертого года был не из самых удачных. Но он промолчал. Струан подошел к барометру. Девятьсот семьдесят девять и две десятых. – Похоже, тайфун идет серьезный. Ладно, дело не в этом. Иэн, у Клаудиа Чэнь есть папка для тебя по важным вопросам и полный список наших акций – с именами номинальных владельцев. Если будут вопросы, поторопись с ними до послезавтра: у меня билет в Лондон. Клаудиа ты, конечно, оставишь. – Конечно. – Клаудиа Чэнь, исполнительный секретарь тайбаня и дальняя родственница Филлипа Чэня, была еще одним звеном, связывавшим, помимо компрадора, старого и нового тайбаня. – А как насчет нашего банка – гонконгско-китайского банка «Виктория»? – Данросс задал этот вопрос с наслаждением. – Я не знаю точно, сколько у нас там акций. – Это всегда знал лишь тайбань. Данросс повернулся к Филлипу Чэню: – А сколько у тебя на счетах, официально или через подставных лиц? Ошеломленный компрадор медлил с ответом. – В будущем я намерен использовать твои акции при голосовании вместе с нашими. – Данросс не сводил глаз с компрадора. – Я хочу знать, сколько их, сейчас, а завтра к полудню жду от тебя письменного подтверждения официальной передачи мне и последующим тайбаням бессрочной доверенности на голосование, а также права первого выбора акций, если ты когда-нибудь решишь их продать. Молчание затягивалось. – Иэн, – заговорил было Филлип Чэнь, – эти акции… – Но воля Данросса пошатнула его решимость. – Шесть процентов… немногим более шести процентов. Я… все будет так, как пожелаешь. – Ты не пожалеешь об этом. – Данросс перенес внимание на Аластэра Струана, и сердце у того замерло. – Так сколько акций у нас? Сколько у подставных лиц? Аластэр колебался. – Это всегда знал лишь тайбань. – Конечно. Но нашему компрадору нужно доверять, причем абсолютно. – Данросс пытался вернуть старику попранное достоинство, понимая, как тот переживает свое унижение в присутствии Аластэра Струана. – Сколько? – Пятнадцать процентов, – выдавил из себя Струан. Данросс, как и Филлип Чэнь, даже охнул. Ему хотелось закричать: «Господи Иисусе, у нас пятнадцать процентов, а у Филлипа еще шесть, и у тебя, черт побери, не хватило ума, чтобы использовать такой пакет, какого, вероятно, больше нет ни у кого, чтобы добиться для нас кредитов, когда мы почти разорены?» Вместо этого он наклонился, разлил остатки вина по бокалам и за это время сумел успокоить бешено колотящееся сердце. – Прекрасно, – невозмутимо, ровным тоном произнес он. – Надеюсь, теперь дела у нас пойдут лучше, чем когда-либо. – Он сделал глоток вина. – Я переношу особое собрание. На следующую неделю. Оба собеседника внимательно смотрели на него. Несмотря на вражду, тайбани «Струанз», «Ротвелл-Горнт» и банка «Виктория» ежегодно начиная с 1880 года тайно встречались для обсуждения вопросов, которые влияли на будущее Гонконга и Азии. – Они могут не согласиться на перенос собрания, – сказал Аластэр. – Я позвонил всем сегодня утром. Оно состоится в следующий понедельник, в девять утра, здесь. – Кто будет от банка? – Заместитель главного управляющего Хэвегилл: старик в отпуске – сначала собирался в Японию, потом в Англию. – Лицо Данросса помрачнело. – Придется обойтись тем, что есть. – Пол – парень ничего, – заявил Аластэр. – Он будет следующим главным управляющим. – Не будет, если у меня получится, – парировал Данросс. – Тебе никогда не нравился Пол Хэвегилл, да, Иэн? – спросил Филлип Чэнь. – Да. Он слишком ограничен, слишком замкнут в пределах Гонконга, слишком отстал от времени и слишком напыщен. – И он настраивал против тебя твоего отца. – Да. Но это не главное, почему он должен уйти, Филлип. Он должен уйти, потому что стоит на пути Благородного Дома. Он слишком консервативен, недопустимо щедр по отношению к «Эйшн пропертиз» и, как я считаю, является тайным союзником «Ротвелл-Горнт». – Не согласен, – сказал Аластэр. – Знаю. Но нам нужны деньги, чтобы расширяться, и я намерен эти деньги достать. Так что я собираюсь использовать мой двадцать один процент очень серьезно. Буря за окном усилилась, но они, похоже, этого не замечали. – Не советую рассчитывать на банк «Виктория», – серьезно заявил Филлип. – И я тоже, – поддержал Аластэр Струан. – А я и не собираюсь. При условии, что со мной будет сотрудничать мой банк. – Какое-то время Данросс смотрел на дождевые струи. – Кстати, я пригласил на собрание и Джейсона Пламма. – За каким чертом? – Шея Струана вновь побагровела. – Между нами и его «Эйшн пропертиз» мы… – Пламм в черном списке Дирка Струана, как ты его называешь, и на сто процентов наш противник. – Из четырех ведущих гонконгских компаний решающий голос у нас… – Громкий телефонный звонок не дал ему договорить. Все посмотрели на телефон. |