Книга Летний дракон. Первая книга Вечнолива, страница 81 – Тодд Локвуд

Мабир почему-то и вовсе хранил молчание.

Боргомос сидел, сложив руки на коленях.

Аддай уставился на меня глазами-бусинами.

– По правде говоря, я хочу услышать рассказ из первых уст.

Беллуа расправил плечи.

– Когда Майя получит достаточно опыта, дабы объяснить…

– Опыта? – переспросил Кайрек. – А мне кажется, что она уже набралась опыта! – Беллуа захлопнул рот. Я мысленно поблагодарила Кайрека.

Аддай сцепил руки за спиной.

– Не бойся, дитя.

Я сглотнула и оглядела присутствующих. Взгляды взрослых устремились на меня.

– У него не было очертаний. Туманное и слабое внешне, оно обладало недюжинной силой. Я стреляла, но стрелы проходили сквозь него и не причиняли ему никакого вреда. А потом я ощутила, что оно… – я запнулась, пытаясь подобрать правильное слово. – Что оно меня изучало.

– Поясни, – наклонился ближе Аддай.

– Оно забралось мне в голову, копалось в мыслях. Показывало мне образы, которые должны были, как оно считало, сломить мой дух.

– Показывало образы?

Я кивнула.

– Да, прямо в голове. Похоже на то, как читаешь книгу и представляешь картинки, но ярче. Сильнее. И картинки эти из жуткой книги. В конце концов, я решила, что оно хочет меня испугать.

– И тебе было страшно?

Я прокашлялась.

– Да.

– Откуда нам знать, что нападение в пещере не является плодом твоей фантазии? – лицо Аддая было непроницаемым.

Я посмотрела на него в упор.

– Оно так глубоко забралось в мой разум, что у меня из носа потекла кровь.

Беллуа сузил глаза. Аддай помалкивал. Боргомос следил за мной блестящими глазами, а я не могла на него даже взглянуть. Я вспоминала молитвы, что возносила Гетигу в надежде получить подсказку и понять, что за чудовище мучило мой разум. Все те молитвы, что остались без ответа.

– Она выстояла, – произнес мой отец. – Крикнула, что не боится.

– И когда оно напало, – добавил Роув, – наши драконы разорвали его, как бумажного змея. Оно растворилось в воздухе, и с тех пор мы с ним не сталкивались.

– Я пришла к выводу, – продолжила я, – что, пока на нас нападали хародийцы, оно было сильнее. А когда пришлось обороняться в одиночку, оно почему-то ослабло. Может, перестало черпать из них силы?

– Значит, вам угрожал не Ужас, – вымолвил Кайрек, – а что-то совершенно иного рода.

– И вот тут мы заходим в тупик, – произнес Беллуа.

Мабир выпрямился, зашелестев одеждами.

– Я могу предложить вам объяснение, однако цитируя древних, с которыми я не обязательно согласен…

– Осторожней, старик, – перебил его Беллуа.

Аддай перевел свой пронзительный взор на Мабира, но тот все равно продолжил:

– Я изучал древние обычаи. В них говорилось, что, если равновесие в мире нарушено, значит, набирают силу темные Авар, воплощения другой стороны Аши, которую почитали наши предки.

– Все Авар – воплощения Коррузона, – сердито глянул на Мабира Беллуа, – и то создание не могло быть Авар.

Мабир пожал плечами.

– Ты постоянно так говоришь, но…

– Аша – просто-напросто мертвый пережиток мифов прошлого, – отрезал Аддай, и его лицевые мышцы, испещренные остроконечными рунами, дернулись.

– Но они могут объяснить нам, что это было.

– Там был демон, – произнес Беллуа. – Рааза. Авар – воплощения Коррузона, а рааза – нет.

Кайрек стукнул по столу веснушчатым кулаком, привлекая к себе внимание.

– Мой дхалла рассказывал, что рааза созданы из пламени или грязи и выглядят как люди. И они чем-то напоминают Ужасов, – он вскинул светлую бровь, второй раз заставив ошеломленного Беллуа замолчать. – Давайте-ка выслушаем дхаллу. Может, древние обычаи нас чему-то и научат, пусть их теории или учения ошибочны.

Мабир несколько мгновений не сводил глаз с Беллуа и Аддая, как будто ожидал возражений. Их не последовало, и Мабир глянул на Роува. Капитан пожал плечами.

Мабир наклонил голову и, глубоко вздохнув, собрался с мыслями.

– В учении Ашаани были Эдимму и Утукку, противоборствующие силы, предвещающие конец круга. Они являются, дабы уничтожить старый мир, на месте которого возникнет новый, как термиты в трухлявом дереве. Эдимму исходил из Тени и олицетворял чувства – страх, отчаяние, злость. В каждой из историй Эдимму предшествовал Утукку, Мор, который обязательно следовал после. Они появляются, когда мир рушится, а землю окутывает война, и приносят с собой тяготы – гниение, болезни. Голод. Разорение. Смерть.

– Небылицы, чтобы малых детей пугать, – пробурчал Аддай.

– Вероятно. Однако тень в пещерах вызывала у хародийцев страх и воздействовала на мысли Майи через ее чувства. Звучит пугающе и очень похоже на Эдимму. И есть еще кое-что. Ашаани сказали бы, что в мир хлынули источники. Это могло быть первое проявление того, что вскоре наберется сил. И никто из ныне живущих с ним не сталкивался… кроме, наверное, Майи, – взгляд Мабира метнулся ко мне. В нем был страх. – Мне не нравится, как мы раз за разом сталкиваемся с древними верованиями. Появление сперва Летнего дракона, а затем и этого создания – явное предупреждение. Если мы увидели Тень или Мор, то, если не случится чуда, исход предрешен.

– Какой же? – выдохнул Боргомос.

– Паства Эдимму – боящиеся, отчаявшиеся, озлобленные люди. Он питается страхом, крепнет от отчаяния и ввергает в злобу. Сеет повсюду хаос и разрушение. Круг вскоре замкнется.

Я вспомнила резные изображения войны и смерти. Пульс забился в груди, в кончиках пальцев, лежащих на столе, застучал в ушах.

– Он встречается и в наших местных преданиях, будучи одновременно и Тенью, и Мором. Среди руин, где Майя и Дариан узрели Гетига, стоит нетронутое временем изваяние. Пережиток прошлого круга. Черного дракона звали Дэйхак. Он начал свой путь как Тень, но затем силы его возросли. И он разрушил вселенную.

У меня на шее забилась жилка.

– Мы готовимся к худшему, – заговорил Кайрек. На его лицо упала прядь светлых волос. – Запечатаем пещеры и будем надеяться, что Майя своей смелостью выиграла для нас хотя бы немного времени.

Боргомос отодвинул тарелку и оглядел присутствующих.

– Но что будет с нами?

Двор окутала ледяная, почти осязаемая тишина. Аддай и Роув переглянулись. Мой отец не поднимал головы. В бамбуковых стеблях зашелестел ветер. Молчание затянулось, казалось, на целую вечность.

– Да тут если пикси пукнет, будет слышно, – пробормотал Дариан.

Аддай раздраженно покосился на него, но сдержался и обратился к моему отцу: