Онлайн книга «Магистр. Багатур»
|
— Ти-хо! За ним. Бэрхэ-сэчен свернул в неприметный переулок, и Сухов наддал, побежал скачками. Затормозив у поворота, он выглянул, и вовремя — плосколицый быстро поднимался на крыльцо дома, дверь которого услужливо придерживал длиннобородый Савенч. — Та-ак… — проговорил Олег. — Вот что, Лысун. Я здесь побуду, а ты обойди тот дом вокруг, глянь, нет ли там другого выхода. Понял? И сразу сюда. Олфоромей кивнул и отправился на разведку. А Сухов пристроился за толстым каштаном, поглядывая поверх развилки. Дом, в котором скрылся Бэрхэ-сэчен, был не из бедных, но и роскошью не блистал. Поднимая стены на три этажа, он поддерживал крышу из двойного тёса. Ставни были закрыты, дым из трубы не вился… Называется: «Никого нет дома». Лысун показался из глухого переулка, и Олег негромко свистнул ему. Олфоромей живо дотопал, притулился к дереву. — В общем, так, — сказал он веско. — С той стороны — овраг глубокий, забора там нет. И ежели этим охота придёт отъехать незаметно, то они по оврагу-то и уйдут. Однако снег нетронут. — Ясненько… Вот что, сбегай тогда к нашим, найдёшь мне кафтанчик, как у «чёрного клобука», и притащишь сюда. А я пока посторожу. — А кто это, вообще? — Знать бы… Ты про монголов слыхал что-нибудь? — Монголов?.. — Ну, как их тут ещё называли… называют… Татары! — Дык кто ж про татар не слыхивал! Знамо дело, слыхал. Они ж у прошлом годе на булгар войной ходили, кучу народу побили, все грады пожгли. Была Булгария, и нету! — А ты этих татар живьём видал? — Врать не буду, не видал. А цего? — А того, друже Олфоромей, что мы давеча татарина догоняли. — Ну?! — выдохнул Лысун. — А цего он во дворце забыл? — Вот это мне и интересно! Ходит этот гад по Киеву, вынюхивает, а потом всё своим ханам доложит. Может такое быть? — А цего? Запросто! — Вот и я так думаю… Ты ещё здесь? — Бегу! Олфоромей убежал, но ожидание не затянулось — вскоре новик примчался обратно и протянул Сухову тёплый халат из некрашеной бурой шерсти, расшитый по краям тесьмою. — Вот! Бегубарс Тоглиевич передал, он сам из берендеев. — Порядок! Олег накинул поверх кольчуги халат и подпоясался кушаком. — Шапчонку мою возьми, — Олфоромей сдёрнул с головы войлочный колпак, — кочевые-то такие носят. — Спасибо. Едва Олег договорил, как на крыльцо вышел Бэрхэ-сэчен, небрежно отмахиваясь от Савенча, изнывавшего от желания услужить. Плосколицый спустился по ступенькам и направился к усадьбе Гордяты. Обогнув богатый двор, двинулся далее. Бэрхэ-сэчен шёл неторопливо, не оглядываясь, безо всякой опаски, как у себя дома. По-хозяйски. Это Олега злило. Сухов шагал следом, пытаясь быть незаметным, стараясь не маячить — то ствол дерева его прикроет, то будка менялы. Между тем Бэрхэ-сэчен прошёл за городские ворота, а за мостом дорога разбегалась новыми улицами, проложенными во времена Ярослава Мудрого — каких-то двести лет назад. Вдали, вырастая над крышами, сияли купола многоглавой Софии Киевской, но Бэрхэ-сэчен шагал не туда. Внезапно в его поведении наступила перемена, резкая и странная, — монгол отшатнулся, отбежал к стене, пластаясь по ней и замирая. Сухов замедлил шаг, недоумевая, что же так напугало плосколицего. Впереди неторопливо переходил улицу пожилой человек восточной наружности. Он зябко кутался в шубу, а наряд его дополняла чалма. Бэрхэ-сэчен пристально следил за пришельцем с Востока. Тот, всё так же неспешно, направил стопы на заход солнца, к Золотым воротам, и плосколицый двинулся следом. Олег ухмыльнулся — они шествовали втроём и «пасли» друг друга. Ну, так даже интереснее… Тут человек в чалме обернулся, узнал Бэрхэ-сэчена — и метнулся в переулок, узкий и кривой. Монгол погнался за ним, а Олег — за монголом. Переулок вывел всю троицу в садик, деревца которого росли так густо, что ветвями прикрывали не хуже листвы. Оглядевшись, Сухов никого не обнаружил, но тут же услышал голоса. — Не трогай меня, нойон! [62] — хрипел «восточный человек». — Я буду тебе полезен! — Что ты здесь делаешь, Халид, шакалье охвостье? — рычал Бэрхэ-сэчен, страшно коверкая арабскую речь и тиская горло Халида крепкими пальцами. — Не убивай! — взмолился тот. — Я всё-всё скажу! Меня послал сам Гуюк-хан [63] к князю Ярославу! Старый Абдалла, посланный ханом ранее, не давал о себе знать, и… — Где сейчас Гуюк? — В степи! — заторопился восточный гость. — В степях за рекою Дон. Гуюк-хан вместе с Менгу покоряет половцев! Ох… Я понял — это ты убил Абдаллу… Нет-нет, ты не думай, я никому не скажу! — Он заскулил: — О, нойон, не делай жён моих вдовами, а детей — сиротами! Не… Голос его прервался, сменившись клёкотом и переходя в затухающее сипение. Олег поднырнул под свисавшие ветви и оказался в двух шагах от Бэрхэ-сэчена, вытиравшего окровавленную саблю о шубу бездыханного Халида. — Ай-ай-ай, — неодобрительно покачал головой Сухов. — Убивать послов — нехорошо. И как тебе только не стыдно… Монгол спокойно оборотился к Олегу. Сабля в руке его описала дугу и замерла, подрагивая. — Уходи, — сказал Бэрхэ-сэчен равнодушно, — тебе я дарю жизнь. — А я не принимаю подарков от кого попало! — резко ответил Сухов, выхватывая меч и тут же делая выпад. Монгол ушёл легко, играючи. Отшагнул, увлекая Олега за собой, и тут же атаковал. Бэрхэ-сэчен был быстр, дьявольски быстр, он опережал противника всего на долю секунды, но эта доля решала исход поединка. Сухов едва успел присесть, как сабля с шипением прошла над его головою, разрубая войлочный колпак. Олег тут же подпрыгнул, пропуская вражеский клинок под собою, отбил рубящий удар слева, едва успел уклониться от колющего справа. Он с трудом держал оборону, не имея ни мига для нападения. Опыт схваток подсказывал руке, державшей меч, откуда ждать выпада, клинок порхал, взблескивая на солнце, но сабля управлялась ещё скорее. Неожиданно Бэрхэ-сэчен задел клинком ветку старой вишни, и Олег поспешил — его меч тут же распорол монголу халат, даже не поранив степняка. — Багатур!.. [64] — насмешливо произнёс Бэрхэ-сэчен. |