Книга Предпоследняя передряга, страница 4 – Лемони Сникет

— Сюда, Бодлеры! — позвала их беременная женщина, и дети увидели, что Кит уселась на расстеленное на газоне большое покрывало.

На покрывале громоздились горы пищи, которой хватило бы на целую армию, если бы эта армия решила в то утро форсировать пруд. Три вида хлеба выстроились перед мисочками с маслом, вареньем и, судя по виду, растопленным шоколадом. Кроме хлеба, на покрывале имелась огромная корзина со всевозможной выпечкой — от пышек и пончиков до кремовых эклеров, любимых пирожных Клауса. Ещё там стояли две круглые жестянки с особой запеканкой из овощей, яиц и сыра и громадное блюдо копчёной рыбы, а на деревянном подносе высилась пирамида из фруктов. В трёх стеклянных кувшинах было три вида сока, а рядом стояли серебряный чайник и серебряный кофейник и были веером выложены столовые приборы и три салфетки с монограммами — здесь это слово означает, что на них были вышиты инициалы В. Б., К. Б. и С. Б.

— Садитесь-садитесь, — сказала Кит Сникет, откусив от плюшки, покрытой сахарной пудрой. — Как я уже говорила, времени у нас немного, но это не повод не поесть как следует. Берите что хотите.

— А откуда вся эта еда? — спросил Клаус.

— Это приготовил один наш союзник, — ответила Кит. — Такова политика нашей организации: провиант всегда следует отдельно от волонтёров. Тогда если враги захватят провиант, то не дотянутся до нас, если же враги захватят нас, то не получат провиант. Об этом стоит помнить в ближайшие два дня, когда вы будете участвовать в деятельности, которую наши враги называют «постоянной борьбой за территорию и пропитание». Попробуйте джем, пожалуйста. Он очень вкусный. У Бодлеров все плыло перед глазами, словно головы у них ещё шли кругом после того, как автомобиль проехал сквозь кустарник, и Вайолет полезла в карман за лентой. Старшая из Бодлеров хотела сосредоточиться — так же, как если бы что- то изобретала, — поскольку разговор был слишком уж туманен. Когда Вайолет подвязывала волосы, это помогало ей мобилизовать изобретательский талант, однако не успела она нащупать ленту, как Кит с ласковой улыбкой протянула ей свою. Кит жестом пригласила старшую Бодлер присесть, и вот отчаявшаяся и беременная женщина, нежно глядя на Вайолет, сама подвязала ей волосы.

— Ты так похожа на отца, — вздохнула Кит. — Когда он оказывался в тупике, то точно так же хмурился, хотя, решая задачи, почти никогда не подвязывал волосы лентой. Завтракайте, Бодлеры, а я попробую обрисовать вам нашу затруднительную ситуацию. Надеюсь, к тому времени, как вы доедите вторую булочку, вопросов у вас больше не останется.

Бодлеры сели, расстелили салфетки с монограммами на коленях и начали есть, удивляясь тому, что голод, оказывается, мучил их не менее сильно, чем любопытство. Вайолет взяла ломтик румяного пшеничного хлеба и сделала себе бутерброд с копчёной рыбой, решив попробовать растопленный шоколад потом, если останется место. Клаус взял себе кусочек запеканки и эклер, а Солнышко принялась рыться в фруктах, нашла грейпфрут и стала чистить его своими необыкновенно острыми зубами. Кит улыбнулась детям, промокнула губы салфеткой с монограммой «К. С.» и начала рассказ.

— Здание на том берегу пруда — это отель «Развязка», — сказала она. — Приходилось ли вам бывать там?

— Нет, — ответила Вайолет. — Как-то раз родители брали нас на выходные в отель «Прелюдия».

— Да-да, — кивнул Клаус. — А я и забыл.

— Морковка на завтрак, — сказала Солнышко, с улыбкой вспомнив те выходные.

— Да, отель «Прелюдия» — очень славное место, — сказала Кит, — но отель «Развязка» — это нечто куда большее, чем просто отель. Долгие годы он был для волонтёров местом встречи, где они могли обменяться информацией, обсудить планы борьбы с врагами и вернуть книги, которые мы брали друг у друга почитать. До раскола подобным целям служило очень много мест. Ведь честные и благородные люди могут собираться практически где угодно — в книжных лавках и в банках, в ресторанах и канцелярских магазинах, в кафе и в прачечных, в опиумных притонах и на геодезических вышках.

— Наверное, прекрасные были времена, — заметила Вайолет.

— Мне тоже так говорили, — сказала Кит. — А когда мне было четыре года, все изменилось. Наше общество пошатнулось, и это было так ужасно, словно пошатнулся весь мир, и тогда все наши прибежища были уничтожены — все, одно за другим. У нас была большая научная лаборатория, но волонтёра, которому она принадлежала, убили. У нас была огромная пещера, однако ею завладела предательская фирма по торговле недвижимостью. И ещё у нас был колоссальный штаб в Мёртвых Горах, но…

— Его сожгли, — тихо сказал Клаус. — Мы побывали там вскоре после пожара.

— Да-да, — кивнула Кит. — Я и забыла. Так вот, это было наше предпоследнее прибежище. И когда был уничтожен штаб в горах, остался лишь отель «Развязка». Теперь на всей земле лишь здесь осталось место честности и благородству. — Она вздохнула и устремила неподвижный взгляд на спокойную плоскую поверхность пруда. — И стоит нам допустить малейшую оплошность — они исчезнут навсегда. Только представьте себе мир, где неукротимо свирепствуют злоба и обман!

— Представляем, — тихо сказала Вайолет, и её брат и сестра согласно кивнули.

Дети понимали, что слово «неукротимо» здесь означало «буйно и неуёмно», и с лёгкостью могли представить себе подобный мир, ведь они сами в нем жили. Со времени первой встречи с Графом Олафом вся жизнь Бодлеров была полна неукротимой злобы и обмана, и детям было очень трудно удержаться и не стать негодяями самим. Более того, обдумывая свои недавние поступки, они не были уверены, что не совершили никакого негодяйства, хотя намерения у них при этом были самые добрые.

— Когда мы были в горах, — сказал Клаус, — то нашли сообщение, которое оставил кто-то из волонтёров. Там говорилось, что Г. П. В. собирается в отеле «Развязка» в четверг.

Кит кивнула и подлила себе ещё кофе.

— Оно было адресовано Ж. С.? — спросила она.

— Да, — ответила Вайолет. — Мы решили, что за этими инициалами скрывается Жак Сникет.

— Брат? — спросила Солнышко.

Кит печально кивнула, не поднимая глаз от плюшки.

— Да, Жак был моим братом. Из-за раскола я не видела братьев много лет, и лишь недавно я узнала, что Жака убили.

— Мы были едва знакомы с Жаком, — сказала Вайолет, припомнив то время, когда опекунами Бодлеров были жители целого города. — Наверное, это известие вас потрясло.

— Опечалило, — ответила Кит, — но не потрясло. Ведь наши враги убили столько хороших людей. — Она протянула руку и по очереди погладила всех Бодлеров. — Не мне вам объяснять, как горько потерять родственника. Мне было так горько, что я решила больше никогда не вставать с постели.

— А дальше? — спросил Клаус.

Кит улыбнулась.

— Мне захотелось есть, — ответила она, — а когда я открыла холодильник, оказалось, что мне там оставили сообщение.