Книга Расколотое королевство, страница 48 – Эрин Уатт

– Ладно. – Я подхожу к нему. Ему поставили две капельницы. Я начинаю вытягивать иголку одной из них.

– Что за… – Сойер бросается ко мне, но его близнец уже сам отбивается от меня.

– Не трогай мои капельницы, мать твою! Ты пытаешься убить меня? – Себ сверлит меня глазами, защищая свои запястья одной рукой.

– Ты сказал, что хочешь выбраться отсюда.

Он снова злобно зыркает на меня.

– Я имел в виду получить выписку от врача, а не отключить меня от капельниц. Мне нужны обезболивающие.

– Тогда заткнись и лежи спокойно до тех пор, пока доктор не отпустит тебя. Поверь мне, будешь продолжать вести себя, как последняя скотина, и они вышвырнут тебя на улицу. И тогда можешь забыть про это, – я щелкаю пальцем по одной из трубочек капельницы.

– Хватит притворяться, что тебе не все равно. У меня уже есть нянька. – Себ похож на насупившегося младенца.

– Если ты имел в виду Сойера, то нет, он тебе не нянька. Сейчас он пойдет домой, чтобы посрать, поспать и принять душ. – Я сжимаю свободной рукой плечо младшего брата и чувствую, как он расслабляется. Парень сам себя изводит, находясь здесь. – Теперь я тебя поразвлекаю. Сойер сказал, ты хотел минет. С этим я тебе не помогу, но зато у меня есть вот это. – Я бросаю Себу на колени бумажный пакет.

Он вытаскивает игрушку.

– Издеваешься? Мне это не нужно. – Себ бросает ее мне в голову, но он еще слаб, и она падает к моим ногам. – Где, черт возьми, Лорен?

– Дома. – Понятия не имею, где она, но это наиболее вероятное предположение.

– Лучше бы ты привез с собой проститутку.

– Я спросил у Ронды, и она сказала, что приводить в больницу проституток запрещено. – Я подбираю секс-игрушку и кладу ее на стол.

– Как будто запреты когда-то тебя останавливали.

В висках начинает стучать. Я показываю большим пальцем на Сойера.

– Тебе пора.

Он поднимается и молча идет к двери.

– Ты уходишь? – кричит Себ. – Ты вот так запросто уходишь? Я пришел в сознание меньше суток назад, а ты уже сбегаешь!

Сойер замирает на месте.

– Да, он уходит, и вместо него буду я. Так что заткнись и дай своему брату спокойно уйти, – рявкаю я и обращаюсь к Сойеру: – Иди!

Он бросается к двери, и я не виню его. Сам бы убежал, если б мог.

– Кто-то умер и передал тебе бразды правления? – спрашивает Себ.

– Я сам. – Я плюхаюсь в одно из пустых кресел, закидываю руки за голову и вытягиваю ноги. Я встал около часа назад, но голова болит, и хочется лишь одного – закрыть глаза и вздремнуть.

– Чем это ты так утомился? Слишком много девчонок претендуют на твой член? – с завистью спрашивает брат.

Я решаю сказать ему жалкую правду.

– Девушка только одна, и мы даже петтингом не занимались.

Себ затыкается. Открыв глаза, я вижу, что он смотрит в окно, и напоминаю себе, что он чуть не погиб в страшной аварии, две недели провел в коме, и поэтому может позволить себе немного посходить с ума.

– Доктор правда сказал, что для выписки тебе нужна лишь подпись кого-то из родителей или опекунов?

– Да, но папа не берет трубку, – с кислой миной отвечает Себ.

– Он в дороге. Полет занимает девятнадцать часов, и им нужно будет дозаправляться, – напоминаю я.

– Знаю. – Он сжимает простынь в кулаке. Ему и правда хочется поскорее выбраться отсюда.

Телефон на тумбочке рядом с кроватью начинает тренькать в ту же секунду, как у меня в кармане вибрирует мой. Наверное, папа здесь. Глаза Себа загораются, когда он берет в руки трубку. Но судя по всему, новости не самые хорошие. Он читает сообщение и становится мрачнее тучи. Выругавшись, брат бросает телефон через всю комнату.

– Отличный бросок, – вздыхаю я. Себ – один из лучших забивающих в школьной команде по лакроссу.

– Папа в Лондоне и приедет только рано утром в четверг.

– Почему?

Я вытаскиваю свой телефон и тоже читаю сообщение – они не могут взлететь из-за плохой погоды.

– Ист.

– Что?

– Ты должен что-то сделать.

Я морщусь.

– Что, например? Мы на втором этаже. Хочешь, свяжем простыни вместе и сбежим через окно?

Его глаза хитро поблескивают.

– Есть только один человек, который может помочь нам.

Моя голова превратилась в пожарную часть, где разом сработали все сигналы тревоги. Да, у нас есть опекун на случай, когда папы нет в стране, – по крайней мере, раньше был. Он мог ставить подпись под нашими оценками и на школьных освобождениях или покупать нам все, что не продают несовершеннолетним без разрешения взрослых. Но этот человек – персона нон грата, и Себу это прекрасно известно.

– Нет. – Я качаю головой. – Нет и еще раз нет. Это плохая идея.

– Почему? Потому что это заденет Эллу? Но она не сможет обидеться, если мы ей ничего не скажем.

– Нет, потому что лучше не ходить в должниках у таких людей. Это то же самое, что протянуть номер своего банковского счета наркоману и попросить его не брать оттуда деньги.

– Да что такого может случиться? Если он попросит нас об услуге, мы просто откажемся.

Но мне эта идея все равно не нравится.

– Пожалуйста, Ист. Я не стал бы просить, но я уже в отчаянии и клянусь, если мне придется задержаться здесь хотя бы еще на одну ночь, не знаю, что я с собой сделаю.

Я сжимаю челюсти. Не думаю, что Себ говорит серьезно, но это подло с его стороны – бросаться такими угрозами, когда мама покончила жизнь самоубийством.

Мне нужно взять паузу, пока я не сделал ничего из того, о чем потом пожалею.

– Пойду принесу тебе воды, – подходя к двери, говорю я.

– У меня есть вода! – кричит он мне вслед.

Я иду по коридору и останавливаюсь у палаты, где лежала Хартли. Черепно-мозговые травмы – это страшно. Хартли потеряла память, а Себастиан – самого себя. Я провожу рукой по волосам. Мы все такие хрупкие: неудачно упал, и весь твой мир перевернулся. Ни Харт, ни Себ не заслужили того, что с ними произошло, и готов поспорить, что если бы они могли стать такими, как прежде, то сделали бы это не задумываясь. Я разминаю шею, похрустев позвонками. Все, что я могу, – это быть терпеливым. Я, конечно, плохо это умею, но у меня нет другого выбора.

Я заставляю себя развернуться и возвращаюсь в палату к Себу. Он нуждается во мне, пусть даже придется стать его единственной мишенью. Брат наверняка сорвется на мне, но я переживу.

Когда я вхожу в палату, Себ уже одет и сидит в гостиной зоне, листая журнал GQ. Он больше похож на посетителя, чем на пациента.