Онлайн книга «Семь смертей Эвелины Хардкасл»
|
Судя по всему, банкир спит в библиотеке. Конюх и камердинер встревоженно переглядываются, – очевидно, мое появление прерывает какой-то важный разговор. Каннингем, первым справившись с волнением, дружелюбно улыбается: – Мистер Дэнс, какая приятная неожиданность! Что заставило вас выйти на прогулку в такой ненастный день? – Я ищу Хелену Хардкасл. – Я перевожу взгляд на конюха. – Мне сказали, что она с мистером Миллером ушла к озеру. – Нет, что вы, сэр. – Конюх мнет в руках фуражку. – Она обещалась заглянуть ко мне домой. Я как раз туда иду. – Что ж, я тоже хотел с ней увидеться, – говорит Каннингем. – А давайте пойдем все вместе. Мое дело не отнимет много времени, я могу и подождать своей очереди. – А что у вас за дело? – спрашиваю я по пути к дому конюха. – Насколько мне известно, вы уже виделись с леди Хеленой Хардкасл перед завтраком. На лице Каннингема, обескураженного моей откровенной прямотой, мелькает досада. – Лорд Хардкасл велел кое-что уладить, – объясняет он. – Ничего особенного, ну, вы же знаете. – Но с леди Хардкасл вы уже беседовали? – Да, еще утром. – И как она себя вела? Он пожимает плечами, недоуменно глядит на меня: – Как обычно. Мы недолго разговаривали. Простите, мистер Дэнс, это что, допрос? У меня такое ощущение, что я на скамье подсудимых. – Леди Хардкасл сегодня никто не видел. Это очень странно, вы не находите? – Может быть, ей не хочется, чтобы ее допрашивали, – язвительно замечает он. Мы оба с трудом сдерживаем раздражение. Мистер Миллер, сгорая от смущения, приглашает нас войти. В доме все так же чисто, но втроем здесь тесновато. Я присаживаюсь к столу, Каннингем изучает книжный шкаф, а конюх не находит себе места и пытается навести еще больший порядок в аккуратно прибранной комнате. Проходит десять минут, но леди Хардкасл так и не появляется. Взглянув на часы, Каннингем нарушает молчание: – Похоже, планы миледи изменились. Ну, мне пора, меня ждут в библиотеке. Всего хорошего, мистер Дэнс, мистер Миллер. – Он коротко кивает, распахивает дверь и уходит. Миллер испуганно смотрит на меня: – Мистер Дэнс, а вы остаетесь? Хотите подождать подольше? Я подхожу к камину и спрашиваю: – О чем вы разговаривали с Каннингемом? Он смотрит в окно, будто ждет посыльного с ответом. Я прищелкиваю пальцами у него под носом. Конюх обращает ко мне водянистые глаза. – Мистер Миллер, сейчас мне просто интересно, – негромко говорю я тоном, намекающим на возможные неприятности. – А через пару минут я рассержусь. Признавайтесь, о чем вы беседовали. – Он хотел, чтобы его проводили к озеру. – Под оттопыренной нижней губой Миллера влажно мелькают розовые десны. – Что-то высматривал на берегу. Лгать он не умеет. Морщинистое старческое лицо с отвислыми щеками будто сцена, на которой чувства разыгрывают спектакль. Каждая гримаса – трагедия, каждая улыбка – фарс. Ложь занимает место как раз между ними и проваливает представление. Я кладу руку на плечо конюха, вглядываюсь в его глаза. Он их смущенно отводит. – Чарльз Каннингем вырос в этом имении. Ему провожатые не нужны. Итак, о чем вы разговаривали? Он мотает головой: – Я обещал, что… Я сжимаю его плечо, он морщится от боли и неохотно произносит: – Он выспрашивал про убитого мальчика. – Про Томаса Хардкасла? – Нет, про другого. – Про кого? – Про грума, Кита Паркера. – Про какого еще грума? Вы о чем? – Да про него все забыли, сэр. Он же из прислуги, – через силу выдавливает конюх. – Хороший был паренек, лет четырнадцати. Пропал за неделю до смерти мистера Томаса. Полицейские обыскали весь лес, так ничего и не нашли, объявили, что мальчишка сбежал. А я вам вот что скажу, сэр, никуда он не сбежал. Он и свою мать любил, и работу тоже. Я тогда всем говорил, только меня не стали слушать. – Так и пропал? – Ага, ни слуху ни духу. – И это все, что вы рассказали Каннингему? – Да, сэр. – А больше вы ему ничего не рассказали? У него бегают глаза. – Что еще? – требую я. – Ничего, сэр. – Миллер, не отпирайтесь, – холодно, сурово требую я. Дэнс не выносит тех, кто пытается его обмануть, поскольку ложь предполагает глупость и легковерие собеседника. Лжецы считают себя умнее тех, кому лгут, и Дэнс воспринимает это как личное оскорбление. – Я правду говорю, сэр, – настаивает несчастный конюх; на виске у него дрожит жилка. – Нет, вы лжете! Признавайтесь: что вам известно? – Не могу. – Вы мне все расскажете, или вам несдобровать, мистер Миллер, – ярится Дэнс, которого я выпустил из-под контроля. – Я вас оберу до нитки, пущу по миру. – Угрозы легко слетают с языка. Запугивая и унижая ответчиков, Дэнс выигрывает судебные тяжбы и по-своему так же мерзок, как и Дарби. – Я отыщу… – Это все неправда, – побледнев, выпаливает Миллер и смотрит на меня туманным взглядом. – Что неправда? Признавайтесь! – Говорят, что Томаса убил Чарли Карвер, сэр. – Ну и что? – А он не убивал. Мы с Чарли вроде как дружили. Так вот, в то утро лорд Хардкасл на него рассердился и уволил, поэтому Чарли решил получить свое выходное пособие. – Выходное пособие? – Пару бутылок бренди, сэр. Пошел к милорду в кабинет и вынес оттуда бутылки. – Значит, он украл бренди. И как это доказывает его невиновность? – Я оседлал пони для мисс Эвелины, и она уехала кататься верхом, а Чарли пришел ко мне, хотел выпить с другом в последний раз. Ну, я не отказался. Мы с ним выпили обе бутылки, а за полчаса до убийства он попросил меня уйти. – Почему? – Сказал, что у него важная встреча. – С кем? – Не знаю, сэр, он имен не называл. Он просто… Миллер умолкает, задумывается, пытается нащупать хоть какую-то щелку, в которую можно ускользнуть. – Продолжайте! – требую я. Бедняга заламывает руки, пинает коврик носком сапога. – Он сказал, что все улажено, что его устроят на новое хорошее место. Вот я и решил… – Что? – Ну, он так все излагал, что… – Да не тяните, Миллер! |