Онлайн книга «Кто остался под холмом»
|
– Вера Павловна, я вас прошу, ну не ссорьтесь вы с тринадцатилетним мальчишкой. – Хе-хе! Не самое плохое развлечение, доложу я вам! И смешно, и стыдно, но, знаете, успокаивает. – Телевизор посмотрите, – посоветовала Гурьянова. – Тьфу! Там одни симулякры. А тут – ух! Упырь своего разлива. Вызрел, миленький, как огурчик в теплице. Удивительные личности у нас рождаются раз в десять лет… Старуха осеклась, будто внезапно лишилась языка. Молчание длилось и длилось, и Мусин, не удержавшись, выглянул из-за двери. Две женщины смотрели друг на друга, и на лицах у них был страх. 2 Ошибкой было возвращаться домой раньше десяти, но Марта ужасно проголодалась, а из кухни соблазнительно тянуло вареной картошкой. Задним умом она сообразила, что бабка, должно быть, нарочно поставила кастрюлю поближе к окну: приманила ее, как бродячую кошку. А потом цап – и Марта уже болтается в могучей ручище. – Где тебя носило? – Я скажу! Честное слово, скажу! – Не вздумай мне соврать! – Я шла через лес, – дрожащим голосом начала Марта, – а потом что-то загудело и сосны зашатались. Помнишь, у меня зуб шатался? – Чего? – Деревья начали падать! Словно колосья. И серебряный круг в небе! Похож на дно от ведра, только огромный, как стадион! В нем открылось окошечко, а оттуда – луч! Ударил в меня, я упала, и стало темно… А потом, когда проснулась, все белое, как у стоматолога… Помнишь, мы с тобой ездили драть зуб? Вокруг сидят трое и спрашивают: полетишь с нами на Марс? Нам нужны красивые умные девочки. И щупальцами шевелят. А я им такая: да вы что, с бабушкой лучше! Лицо бабки, и без того не отличавшееся богатством мимики, окаменело. – Брехло поганое! – Она встряхнула Марту так, что та едва не вывалилась из футболки. – Почему старшим врешь? Марта мысленно пожала плечами. А что еще с вами делать? – Что стащила на этот раз? – Бабка с ловкостью надзирателя обшарила ее карманы и вытащила флакон. – Ах ты дрянь! Свободную руку она занесла для оплеухи, но для этого пришлось швырнуть духи на стол. У Марты было две секунды – целых две. Учительница всегда говорит: распоряжайтесь своим временем с умом. Глупо не слушать дельные советы. Раз! – крутануться вокруг своей оси. Два! – дернуться что есть силы. Три! – взлететь по лесенке, не слушая бабкиных воплей, захлопнуть чердачную дверцу и припереть шваброй. – Дрянь! Мерзавка! Бабка внизу рвала и метала. Пока она трезва, ей ничего не стоит забраться на чердак, но дверь не вышибить даже ее тушей. – Жидовское отродье! Ах вот как! Что ж, пропадать – так с музыкой! Спасибо Герману, который согласился ее обучить, хоть и был удивлен просьбой. Сам он постоянно насвистывал разные песенки, когда обрабатывал фотографии. Марта вытянула губы трубочкой и уверенно насвистела первые два такта «Хава Нагилы». Снизу раздался вопль, какой мог бы издать носорог, если бы его чувствительно ткнули иглой. Бабка принялась сыпать ругательствами, в которых время от времени проскальзывало имя Якова Бялика. Вскоре ругань утихла. Звякнула бутылка, а чуть погодя сердито забубнили, как ворчит загнанный в конуру старый пес. Марта вытянулась на полу. Можно подвести итоги: переплыла реку (дважды!), познакомилась с Малым, избежала трепки и довела бабку до белого каления. Да, и лошадка! Отличный день! Жалела она лишь об одном: что не может добраться до картошки. * * * Зачем Яков Бялик приехал в Беловодье, никто потом не мог вспомнить. Что-то по библиотечной линии, кажется… Во всяком случае, выйдя из автобуса, зеленый от слабости и тошноты Бялик выпил бутылку «Фанты», купленную в киоске, и направился к центральной площади, хотя любой знает, что в чужом городе сначала нужно отыскать место для ночлега. Возле библиотеки его увидела Анна Терещенко. Она не удержалась от смеха. Яков был толст, нелеп и вызывающе некрасив. Над одутловатым бледным лицом развевались рыжие волосы того безобразного оттенка, в который по традиции красят клоунские парики. Вся его низенькая фигура с кожаным портфельчиком в одной руке и бабушкиным баулом в другой была комична, но главное – шевелюра! Будь Яков лыс или плешив, он худо-бедно втиснулся бы в образ человека непривлекательного, однако созданного по шаблонному трафарету. Морковное безумие выделяло его, как пятнистую зебру среди полосатых. Оно заставляло вглядываться в него и находить все новые недостатки. Анна вгляделась и нашла. «Господи, ну и чучело». – Не подскажете, когда откроется библиотека? – спросило чучело, загрустив перед табличкой «Обеденный перерыв». Анна хотела съязвить, но удержалась. – Через час, не раньше. Библиотекарша уходит козу доить. У нее коза окотилась. – По случаю убийства сия мастерская закрыта, – непонятно сказал приезжий. Сел на выщербленные ступеньки, достал из баула пакет, в котором, как одинокая уклейка, плавал огурец. – Угощайтесь… – Вы откуда? – спросила Анна. – Из Петербурга. При мысли о том, что в Беловодье, где при каждом доме в парниках радостно вызревали сотни Нежинских, апрельских и зозуль, кто-то додумался привезти снулые магазинные огурцы, Анна расхохоталась. Толстяк посмотрел на нее и тоже засмеялся. – Вы здесь в первый раз, да? – спросила Анна, непринужденно устраиваясь рядом с ним на ступеньке. – Верно. Никогда раньше так далеко не забирался, по правде сказать. Всю жизнь в Петербурге. А вы? – А я всю жизнь здесь, – с удовольствием сказала Анна. Она покосилась на раскрытый баул, убедилась, что другой еды там нет, разломила подаренный огурец и протянула половину толстяку. Тот взглянул на нее пристально и как-то странно. – У меня в поезде вареную курицу украли, – пожаловался он. Анна снова фыркнула. – Как же вы обошлись, бедный? – Я украл себе новую у попутчика, – с достоинством сказал он. Она снова засмеялась, не понимая почему. Ничего остроумного он не говорил, но в интонациях, в негромком голосе было что-то, заставлявшее улыбаться. – Когда вы уезжаете? – Анна подумала, что нужно помочь ему подыскать жилье. Он потер переносицу. – Не думаю, что я отсюда уеду… – В смысле? – Видите ли, я женюсь. – На ком?! – На вас, – очень просто сказал он. Анна выронила огурец и посмотрела на него. Идиот какой-то! И шутки у него идиотские. |