Онлайн книга «Кто остался под холмом»
|
– Особенно наши выродки, – прибавила Шишигина. – Кто еще? – Продавщицы. Соседи. Господи, да кто угодно! Хоть Буслаев… «Или Буслаева». Шишигина метнула на нее испытующий взгляд. – Может, хотя бы древних старух исключим? – Не исключим, – сказала Кира. – Про мать Спесивцева помните? Закапывала останки жертв, а минимум трех заманила в квартиру сама. А еще были Шарлин и Джеральд Гальего, а еще Фред и Розмари Уэст – семейные пары. – По двое, значит, душегубствовали, – задумчиво сказала Шишигина. – А ребенка среди них не было? Гурьянова и сторож уставились на нее. – В смысле, ребенок заманивал, а взрослый убивал? – Именно, Кира Михайловна, именно. Кира глубоко задумалась. За эти месяцы она прочла о десятках уголовных дел, одно чудовищнее другого. Книги приходили по почте. О ее внезапном интересе к серийным убийствам не должна была знать ни одна живая душа, а кроме того, Шишигина выяснила, что трое из четырех исчезнувших были записаны в библиотеку. Библиотекарь вызывает так же мало подозрений, как милиционер. – Конечно, бывают дети-убийцы, – взвешивая каждое слово, сказала она. – Агрессия у них часто направлена на своих близких, хотя встречаются и изверги вроде Джесси Помероя. Но во-первых, мне не попадались случаи, где ребенок осознанно работал бы приманкой. А во-вторых, у этих преступлений есть своя специфика. – Какая? – Дети не убивают взрослых, если только это не члены их семьи. – Хоть что-то хорошее, – вздохнула Шишигина. – Между прочим, Илья, а что это вы такое вытачиваете? Пугающе напоминает осиновый кол. – Так ведь упыря ловим, – усмехнулся сторож. – Вы помните, что мы его не трогаем? – забеспокоилась Кира. Продолжая строгать деревяшку, Щерба утвердительно кивнул. – Илья, мы с вами не ведем записей на бумаге, только в телефоне. Постоянно держите девочку в поле зрения. – А если она к подружайке топает в гости? – Звоните мне или Вере Павловне, – подумав, решила Кира. – У Олеси с собой телефон, я позвоню и отвлеку ее чем-нибудь. В дом ей заходить нельзя, ни к подружке, ни к соседке, ни к репетитору по музыке – ни к кому. – Лады. – И ради всего святого, будьте осторожны! Он хитер и наблюдателен. Если заметит, что кто-то из вас следит за Олесей, и догадается, с какой целью… – …то исчезнет с концами, – закончил сторож. Кира с Шишигиной сочувственно посмотрели на него. – Да нет, голубчик вы мой Илья Сергеевич, – возразила старуха. – Он вас убьет. 2 Если бы Кира решила составить карту передвижений Олеси, получился бы хаос кривых. Девчонка скакала от булочной к школьному двору и обратно, за один день трижды сбегала на озеро, обошла все песочницы в пределах района и зачем-то побывала на заправке (позже выяснилось, что там продавались сосиски в тесте). Дважды ее заносило в церковь. Впрочем, дети любили священника, Кира давно это заметила. Они следовали за девочкой неотступно, подменяя друг друга каждые три часа. Недавнее изучение города сослужило благую службу: всегда находились места, откуда они могли наблюдать за Олесей, оставаясь невидимыми для остальных. На их счастье, погода стояла ясная и теплая. Вера Павловна брала с собой книгу, Кира – блокнот для рисования. Никто не тревожил их пустой болтовней: все знали, что Гурьянова любит уединение, и относились к этому желанию уважительно, а Шишигину попросту боялись. И все время вокруг Олеси были люди. С одной стороны, благодаря этому они не бросались в глаза, однако их список подозреваемых пополнялся с каждым днем. По вечерам Кира осторожно расспрашивала Олесю. Многих девочка не помнила. Взрослые вечно подходят с дурацкими вопросами и несут ерунду, вроде того, как она выросла или какие у нее красивые волосы. – Маячок бы на нее поставить, – сказала Шишигина, зайдя вечером в гости. Кира заглянула в спальню, притушила ночник. Девочка крепко спала, разметавшись во сне, но она все равно прикрыла дверь поплотнее. – Неожиданные познания обнаруживаете, Вера Павловна. – И скрытый микрофон, – продолжала старуха. – Это решило бы наши проблемы. Он должен рано или поздно куда-то ее зазвать, а у него всего четыре недели, чтобы расположить ее к себе. – Уже на пять дней меньше. – Если, конечно, это не сосед, который ей хорошо знаком! Кира сверилась с записями. – А знаете, Вера Павловна, именно соседи за это время к ней ни разу не подходили. – Тогда давайте подведем итог, с кем она общалась больше прочих. Список состоял из пяти имен. Священник, продавщица в булочной, старшая сестра одной из Олесиных одноклассниц, у которой девочка часто бывала в гостях, старушка Кумшаева, которой не с кем было поговорить… А еще бездомный пьяница Воркуша. – Что ей потребовалось от отца Георгия? – нахмурилась Шишигина. Кира рассмеялась. – Она спрашивала, нет ли у него ангельских крыльев. – Что? – удивилась старуха. – Театральный кружок распустили до августа, но руководитель пообещал, что они будут ставить сказку, и наша малютка играет ангела. Ей нужны два белых крылышка и нимб, и она рассудила, что логичнее всего попросить их у того, кто имеет прямое отношение к небесам. Шишигина бросила короткий взгляд в сторону спальни. – Я, как вы знаете, не люблю детей. Но некоторых не люблю меньше остальных. – Она помолчала. – А что с другими? Этот старый охламон… как его… – Воркуша? – Самый неблагонадежный тип из всех. Зачем ему отираться возле ребенка? – Он таскал Олесе лягушек и ящериц. – Отличный способ произвести впечатление на юную особу, – хмыкнула Шишигина. – Мне бы кто в пору моей молодости приносил лягушек… – Добросердечный ребенок играл в милостивую царицу и выпустил пленников у меня в саду. Теперь всякий раз ступаю, как по минному полю. Старуха постучала карандашом по тетрадному листу, на котором были записаны в столбик фамилии. Казалось, она выбирает, кого из них вызвать к доске. – Послушайте-ка, Кира Михайловна, а что мы, собственно, знаем о Воркуше? Кира задумалась. Возраст? Они привыкли считать Воркушу старым, но на ее памяти он всегда выглядел так, как сейчас. Имя? Только прозвище, которое, как она полагала, было образовано от фамилии. В ноябре, если верить слухам, он уходил в большой город и нанимался сторожем в дома, откуда уезжали владельцы. Перезимовав, всегда возвращался в Беловодье. – Он местный? – спросила Кира. – Откуда он вообще взялся? |