Книга Императрица, страница 23 – С. Дж. Кинкейд

– Я ничего и не делаю, – нахмурился он.

– Ты слишком много думаешь. Хватит. Мы уже приняли решение. Волноваться будем потом.

– Волноваться потом? Ты просишь невозможного. – Он усадил меня себе на колени и оперся подбородком на мое плечо. – Отвлеки меня.

Мне еще никогда не доводилось говорить ради разговора, но по дороге к месту обитания Интердикта на ум пришли слова Сидонии, мол, все мы просто звездная пыль, из которой вылепили разумных существ. А стоило мне заикнуться о Донии, как слова полились потоком, воспоминание за воспоминанием. Тайрус просто молча слушал.

– Священник сказал ей, что во мне никогда не было божественной искры. Она верила ему во всем – но не в этом. Я пыталась объяснить ей, что мы непохожи, столько раз пыталась. А она так и не приняла эту мысль.

Тайрус прижался губами к моему обнаженному плечу.

– Она была выдающейся девушкой.

Перед глазами поплыло, к горлу подступил ком. Была.

– Думаю, я попрошу у священников не только скипетр, – подытожил Тайрус. – Но и признание тебя личностью.

У меня перехватило дыхание. Я изумленно уставилась на Тайруса:

– А это возможно?

– Это юридический и духовный вопрос. Я есть закон, остается уладить лишь вторую часть проблемы. У меня нет сомнений, что ты личность, Сидония тоже в этом не сомневалась, и ты сама наверняка знаешь правду. – Он нежно убрал локон с моего лица. – По крайней мере, должна. Мы все устроим.

Но это невозможно. Невозможно.

Однако мы преодолели уже столько невозможного. Кто знает, что еще нас ждет?

* * *

Когда звездолет вынырнул из субпространства, Тайрус подошел к иллюминатору в капитанской рубке «Геры». Внезапно вдалеке появилось нечто огромное и ослепительное – скопление звезд. Они были так близко друг к другу, словно их стягивало что-то даже более мощное, чем гигант.

Пространство вокруг нас изменилось. Вместо темноты нас потащило к ярким пульсирующим волнам света, что напоминали бушующие реки. Мерное подрагивание «Геры» превратилось в резкие толчки.

Тайрус рванул к панели управления. Кораблю полагалось самостоятельно придерживаться курса, но здешняя гравитация… что-то шло не так.

– Что это за полосы света? – спросила я.

– Я… я не знаю. Давай чуть притормозим.

Я кивнула, впрочем, он уже отдал приказ остановиться.

Вот только корабль плыл дальше, трясся сильнее. Тайрус попытался включить реверс… тщетно. Он вскочил, подошел к иллюминатору, нервно потирая подбородок и быстро соображая. Что же это за светящиеся ленты?

Вдруг Тайрус застыл.

– Разрази меня сверхновая. Звезды. Немезида, это звезды!

– Что? Звезды?..

– Да, взорвавшиеся. Это горящие потоки водорода. Вот откуда такая гравитация. И нас тянет прямо туда. Надо разворачиваться!

Он кинулся к панели быстрее, чем на пробежке. У меня бешено стучало сердце. Тайрус отдал приказ идти назад на полной скорости.

Но корабль не отвечал. Тряска нарастала, и наконец я ее услышала. Услышала треск готового разорваться камня.

В желудок словно упал кусок льда.

«Если корабль разорвет, мы покойники», – раздался в голове холодный жуткий голос.

Тайрус пытался самостоятельно вести звездолет. Я видела его согнутую над консолью спину, пока сама старалась удержаться на ногах. Корабль не слушался, и Тайрус решил обхитрить систему… Команды, написанные на компьютере задолго до того, как родились многие из его предков, написанные теми, кто куда больше знал о космосе и технологиях, чем кто-либо из ныне живущих.

Тайрус обладал необыкновенно острым и изобретательным умом, но в этом заключалась и его слабость: временами он чересчур полагался на собственные знания. Как, например, сейчас. Вокруг был трясущийся громыхающий хаос, корабль тащило вперед, Тайрус пытался отвести его назад, а я знала: нам конец. Самим из этого ада не выбраться… но «Гера» удивительно умная машина, надо довериться ей.

Я не стала тратить время на раздумья или искать объяснения своей интуиции.

Просто кинулась на Тайруса и оторвала его от консоли. Я ударила по кнопке автопилота, развернулась и не дала ему дотянуться до панели. Корабль содрогнулся, мы оба потеряли равновесие. Я не слышала, что Тайрус мне орет, но крепко прижала его к полу.

За иллюминатором к нам тянулись ленты ослепительного света. За миг до столкновения Тайрус вдруг перестал выдираться, перекатился и накрыл меня собой… А потом оглушительный рев корабля начал стихать, тряска превратилась в вибрацию. Тайрус распахнул свои голубые глаза и уставился на меня.

«Видишь?» – подумала я и погладила его по щеке, заметив выступившие на лбу капли пота.

Нам следовало просто положиться на судьбу и технологии. Времени на объяснения не было. Я знала, что Тайрус никогда не согласился бы на такое кощунство, как роль ведомого… и угробил бы нас обоих.

Мы еще долго лежали вот так, вцепившись друг в друга и ожидая, когда мое решение нам аукнется. Но «Гера» выправилась в потоках гравитации и принялась маневрировать среди лент взорвавшихся звезд, не приближаясь, однако, к центру, где, словно чьи-то кишки, ворочались густые облака горящего водорода.

– Вот в чем дело, – пробормотал Тайрус. – Вот почему так много пилигримов не вернулось. Будь наш корабль слабее, не прими ты столь важное решение…

И от нас осталась бы горстка пепла. Даже роскошный «Тигрис» превратился бы в разбросанные по космосу осколки.

– Как ты догадалась?

– Если тебя сейчас ударят, надо не мускулы напрягать, а перекатиться по инерции.

В воздухе повисло чувство неловкости. Мы смотрели друг на друга, лежа на дрожащем полу корабля. У Тайруса имелось несколько черт, которые я усвоила, даже не задумываясь об этом, и одна из них: ему нужно знать, что он управляет ситуацией. Наверное, другие назвали бы это неврозом – но как не стать повернутым на контроле фриком, если твоя жизнь годами напрямую зависит от прихотей злобных родичей?

Таков уж Тайрус.

Я намного превосходила его по силе и временами шла против его воли… Особенно это проявлялось в момент опасности, и обычно нам не выпадало временное затишье сразу после кризиса. Я только что решила за него, но теперь это осталось позади. Тайрус встал, опираясь на спинку стула.

– Не было времени объяснять. Прости, – повинилась я.

– Ты спасла наши жизни, Немезида. Прекрасное решение.

Неловкость растаяла без следа. Мы повернулись к иллюминатору и следующие несколько часов глазели в космос, пока звездолет пробирался сквозь потоки водорода. Наконец реки света остались позади, и мы поняли, что же создавало такие завихрения гравитации в Транссатурновой системе: кромешно-черное пятно. Весь свет лился от звезд или того, что от них осталось, а сами звёзды тащило в бесконечную тьму.