Книга Свидание у алтаря, страница 58 – Кэти Максвелл

Она встала, но все же не могла не спросить:

— Ты нашел кого-то?

— Я не искал, если ты об этом. Я был здесь, с тобой.

— Но все же?

— Есть подходящая молодая женщина. Ее семья готова соединиться… — Голос его дрогнул, а потом он выпрямился и сказал: — Сара, я не хочу другую.

И она не хотела.

— Когда ты будешь говорить с ее семьей? — спросила она.

Гэвин заерзал на стуле, мрачно опустив уголки рта.

— Сегодня ко мне подошел ее отец. Он дал мне понять, что очень рад, и сказал, что благословил наш союз. Он сделал это при многих свидетелях. Меня застали врасплох.

— А ты уже просил ее руки?

Он посмотрел ей в глаза и сказал:

— Начало переговорам положили моя матушка и тетя. Я встретился с этой девушкой еще до того, как мы стали теми, кем мы стали. — Немного помолчав, он произнес: — Но как насчет нас, Сара? Я хочу, чтобы мы были вместе.

Она тоже этого хотела, и ей стало ясно, что она должна принять решение. Трудное и болезненное решение.

Сара сделала шаг назад, но не ушла. Она остановилась на краю лунного круга. Когда-то она поклялась, что не закончит так, как ее мать. Она попробовала семейную жизнь, но это обернулось катастрофой. Она попыталась жить самостоятельно, идти своим путем… И могла бы достичь успеха, но когда она встретила Гэвина, ей было очень трудно.

И она пошла на компромисс. Она обменяла свои принципы на любовь.

И теперь он просит ее продолжать делать то же самое. Ну что же, чего она еще ожидала? В любом случае конец когда-нибудь настанет, и он не будет счастливым, что бы она сейчас ни выбрала.

Однако она не ожидала, что искушение быть с ним будет таким сильным. И не осознавала, чего ей будет стоить выбор…

Он поднялся.

— Сара? Скажи мне что-нибудь.

— Что?

— Мне нужно знать, что ты думаешь.

— Я думаю, что в своем воображении я создала эту чудесную пьеску, где все кончается хорошо, но теперь вижу, что это не так.

— Ты же знаешь, как ты мне дорога… — начал он, но она прервала его.

— Правда? И она тоже будет тебе дорога? Та, что будет твоей женой? А как же дети? Разве они не заслуживают твоего полного внимания? Ты должен понять, Гэвин, я была замужем. Я была женой неверного мужа…

— Постой, — сказал он. — Ты не можешь сравнивать свой брак и мой договор с Леони Чарнок. Мы едва знаем друг друга. Она наследница, из хорошей семьи, и…

Он умолк, словно не зная, что еще сказать, и Сара помогла ему.

— И произведет отличных потомков. Потому что она молода, здорова. — Господи, чем больше правды проступало в их разговоре, тем сильнее она чувствовала, как ее сердце разрывается надвое. — Почему так больно говорить эти слова? По правде говоря, боль так велика, что мне хочется согнуться, но я не могу. Я поймана в собственные сети. Я ведь знала, что не нужно доверяться, ломать барьер. Я знала.

— Сара, — начал он снова, сделав шаг к ней, но она предостерегающе вытянула вперед руку, упершись ему в грудь.

— Я влюблена, Бейнтон. Я люблю тебя. Но вместо радости, которую должны бы принести эти слова, я чувствую, что погибла: как я могла так обманывать себя?

Она хотела убежать, но он поймал ее, не дав ей ускользнуть. Она пыталась вырваться. Он крепко держал ее, не обращая внимания на ее попытки.

— Сара, послушай меня. Я тоже люблю тебя.

Она покачала головой. Он не должен. Не может. Если она ему поверит, то окажется в этой ловушке навсегда.

— Если есть какой-то другой выход, я его найду, — поклялся он.

Она не хотела слышать этих слов.

— Я люблю тебя, — повторил он. — Разве ты этого не понимаешь? Я люблю тебя. Я не могу без тебя жить.

Если бы кто-то несколько часов назад сказал ей, что она услышит от него эти слова, она была бы самой счастливой женщиной на свете. А теперь они вызывали у нее страх.

Как она может уйти?

Как она может остаться?

Положив обе руки ему на плечи, она оттолкнула его, и он отпустил ее. Она качнулась назад. Окинув быстрым взглядом дом, который, как ей казалось, стал ее пристанищем, она поняла, что чувствует себя защищенной, когда в доме есть он. Без него все это было лишь пустой скорлупой.

Он снова подошел к ней. Его руки обняли ее, и на этот раз она не сопротивлялась.

— Я люблю тебя, — прошептал он, целуя ее глаза, щеки, губы. — Тебя, — повторил он. — Что бы ни случилось в моей другой жизни, ты важна мне. Ты — та, кем я дорожу.

«В его другой жизни…»

Она поняла, как глупо было думать, что она и есть его единственная жизнь. Со временем другие — может быть, не жена, но дети — займут ее место в его сердце. Любовницей всегда можно пожертвовать. Это и дураку ясно.

Наконец-то она поняла свою мать.

Никогда еще она не чувствовала себя такой уязвимой в объятиях Гэвина.

Она принимала его поцелуи, но не сделала ни одного движения в ответ. Ее реакция встревожила его. Это была не та Сара, которую он знал. Она ставила крест на нем, на них.

Он должен внушить ей уверенность в том, что он всегда будет с ней. Тогда она останется с ним.

Постепенно его поцелуи стали более осознанными. Он знал, что ей нравится. Вопреки своей воле она начала отвечать на его ласки, и он мог вздохнуть с облегчением. Бейнтон взял ее на руки и отнес в спальню.

Она обняла его руками за шею и зарылась лицом ему в плечо.

Снова, как уже много раз прежде, они разделись в темноте спальни. Сара целовала его с нарастающей страстью, словно она тоже не хотела его отпускать.

Он уложил ее на постель. Их постель. Он не мог себе представить, чтобы ее не было здесь с ним. Он жил ради таких моментов, как этот, когда она была рядом.

Ее тело открылось ему. Он благодарно скользнул в нее. Нет ничего лучше, чем Сара в его объятиях. Его прекрасная, трепещущая Сара.

Гэвин начал движения, желая доставить ей радость, убеждая ее в своей любви самым интимным из всех способов. Он сделает все, что в его силах, чтобы почитать ее. Это ведь так просто. В ее руках его сердце…

Он почувствовал на губах вкус ее слез.

Она отдавалась ему, но отдавалась молча и неподвижно, и теперь он понимал почему.

Но, Бога ради, он не мог остановиться. Только не сейчас.

Тогда он стал двигаться за двоих. Он был настойчивым и твердым. Она должна ему доверять. Он сделает для нее все, что в его силах. Ей нужно верить в него… И все-таки он тоже понимал, что так не получится.