Книга На златом крыльце сидели…, страница 69 – Тамара Крюкова

– Думаю, вы догадываетесь, зачем я вас собрал. В последнее время с нами происходит что-то неладное, – сказал Гриша.

– Просто мы выросли из подросткового возраста. А взрослая жизнь не похожа на игру в мушкетеров, – вставил Борис.

– Смысл дружбы не меняется. Меняемся мы. Посмотрите на себя. Так дальше нельзя. Каждый ходит с обидой на другого, каждый готов всадить другому нож в спину. Мы перестали друг другу доверять.

– Гриш, о каком доверии может идти речь, если Валерка приходит ко мне как друг, кофейку попить, а стоит отвернуться, как я застаю его за попыткой меня ограбить? Как я могу ему доверять?

Валерка покраснел до корней волос:

– Может, я и не семи пядей во лбу, но я всегда говорил вам то, что думаю. А вы, оказывается, все это время держали меня за тупицу и просто смеялись надо мной.

– Кто тебе это сказал? – опешил Гриша.

Валерка кивнул в сторону Бориса.

– Пусть эта гнида заткнется. Если он других считает гумусом, это еще не значит, что все так думают. Или сам святой? – зло бросил Алик.

– Если у тебя крыша съехала, то при чем тут я? Я за рулем экскаватора не сидел, – Борис с вызовом уставился на Алика.

– По принципу – «не пойман – не вор»? Чтоб ручки чистые были? – язвительно спросил Алик.

– Кто бы говорил! Не ты ли Валерку подослал?

Гриша перебил их:

– Ребята, перестаньте! Я все знаю: и про Алика, и про машину.

Алик с Борисом озадаченно переглянулись.

«Неужели эта мразь откровенно рассказала о своем скотстве?» – подумал Борис.

«Представляю, как эта сволочь разукрасила меня перед Гришкой», – подумал Алик, а вслух сказал:

– Хорошо, тогда давайте откровенно. Признаюсь, не устоял. Помутнение нашло. Между прочим, даже в суде обвинения снимаются, если человек действовал в состоянии аффекта.

– Ты еще скажи, что Инга тебя загипнотизировала, чтобы ты штаны стянул, – зло огрызнулся Борис.

– Слушай, писака, тебе известно такое понятие, как слепая страсть? Декольте, юбочка выше не балуйся. Мне что, восемьдесят лет?

Борис в бешенстве вскочил с места.

– Хочешь сказать, что Инга шлюха?

– Я хочу сказать, что тут только у импотента не встанет, – рявкнул Алик.

Стрела, пущенная наугад, попала в яблочко. Борис от негодования едва не задохнулся. Алик как будто нарочно издевался над его бессилием. В этот момент Борис не думал о том, что Алик более мускулистый и тренированный. Ему хотелось молотить кулаками по наглой, самодовольной физиономии, не думая о последствиях. Так расстроенный ребенок набрасывается с кулачками на обидчика. Он кинулся на Алика, но между ними скалой встал Гриша.

– Стойте! Что вы как маленькие. Еще драки не хватало.

Борис отступил, а Алик сказал:

– Гриш, я признаю свою вину, но я в тот миг точно обезумел. А этот хлыщ лучше? Все сделал хладнокровно. Просчитал до мелочей. Пришел бы ко мне и набил морду, по-мужски. Так нет, подлез тайком, как змеюка, чтобы ужалить побольнее. Ты не мужик, – кинул он Борису.

– Зато ты мужик, походя вставил девушке лучшего друга и еще умолял, чтобы она держала рот на замке.

– Ребята, хватит! Так мы ни к чему не придем. Обида плохой советчик. Давайте на минуту обо всем забудем. Постарайтесь посмотреть на все со стороны. Раньше мы были совсем другими. Да, у нас были и мечты, и проблемы, но мы умели радоваться жизни. С тех пор, как у нас появились таинственные талисманы, все пошло под откос. Скажите, кто из вас сейчас счастлив?

Ответом было молчание. Гриша продолжал:

– Борь, скажи, много радости тебе принес миллион, за исключением того, что ты развил вкус к дорогим ресторанам? Когда ты был счастливее, живя в коммуналке и перебиваясь мелкими гонорарами, но при этом зная, что у тебя есть Инга, или сейчас? Что тебе дали твои деньги?

– Свободу. Мураками сказал: «Я люблю деньги, потому что они позволяют мне заниматься любимым делом». Я могу писать.

– И что? Ты создал свой великий роман? – вопрос Гриши поставил Бориса в тупик.

Гриша обернулся к Алику:

– Ты мечтал быть гонщиком, грезил о Формуле-1. Что дала тебе власть, кроме проблем, разборок и необходимости погрязнуть в интригах? Разве она приносит тебе удовлетворение?

Алик пожал плечами.

– Это лучше, чем ничего. Я бы все равно не стал гонщиком. Так у меня хотя бы синица в руках.

– И много ли проку тебе от этой синицы? Когда у тебя был маленький магазинчик, ты улыбался чаще.

Алик промолчал.

Гриша обернулся к Валерке:

– Ты получил славу в полной мере. Сейчас ты один из самых популярных людей в стране. Но разве этого ты хотел? Тебе нужно обожание девочек-подростков? Или тебе нравится прятаться от людей и маскироваться, прежде чем выйти из дома?

– Зато теперь я живу без матери.

– А разве нельзя было раньше переехать от нее и не платить за это столь дорогую цену? Ты ведь не свободен. Сколько можно жить в напряжении и постоянно ощущать себя словно под наблюдением, когда за каждым твоим шагом следят?

Валерка промолчал. Ему и самому опостылела теперешняя жизнь. Он мечтал о том времени, когда сбежит куда-нибудь на необитаемый остров и будет жить один в хижине, подобно Робинзону.

В наступившей тишине Гриша продолжал:

– Дары, которые мы получили, не только разрушают нашу дружбу. Они не приносят никому добра. Давайте избавимся от них. Может быть, еще не поздно начать все сначала.

– Гриша, романтик ты наш. Начала не будет. Это только в фантастических фильмах герою стирают память, и он, радостный, начинает жизнь с чистого листа. Алик изгадил чистый лист так, что ластиком не сотрешь. Так ради чего я должен расстаться с богатством и снова вернуться к нищете? – спросил Борис.

– Если продолжать идти тем же путем, лучше не будет. Посмотри на себя. Ты ведь был оптимистом, вечно шутил и светился от радости. Сейчас ты погас. Ты просто сопьешься.

– Лучше спиться, потребляя дорогой коньяк, чем сивуху. Быть несчастным и богатым приятнее, чем несчастным и без гроша в кармане. Счет в банке, знаешь ли, как-то греет.

Алик поддержал Бориса:

– Лично я тоже не собираюсь перечеркнуть всего, чего достиг. Проблемы есть всегда: одни уходят, другие приходят. А возвращаться к прежнему, извини, у меня нет ни желания, ни возможности. Бизнес мой, как ты знаешь, накрылся, а чтобы построить новый, власть пригодится.

– А ты что скажешь? Неужели тебе так дорога слава? Тебе-то она – пришей зайцу хобот, – обратился Гриша к Валерке.

– У меня контракт, неустойки. Я не могу все взять и бросить, – промямлил Валерка.