Онлайн книга «Трудный выбор»
|
– А почему вы уедете? – Чтобы не мешать вам. – Софико, не уезжайте, нам будет плохо без вас. И потом, кто меня будет учить говорить по-грузински. – Вай ме! Правда хочешь? Так я не поеду никуда, я не буду мешать, буду все делать и внуков няньчить, но Тамару все-таки вызовем. У нее медицинское образование – она медсестра, и она хорошо с детьми управляется. – Вдруг она с силой хлопнула себя по лбу. – Ваиимэээ!! – Что случилось? – Забыла, ах, я безмозглая ослица! Совсем забыла! – Да что забыла? – Танец невесты, вот что. – Это что такое? – Так положено. Танцует одна невеста, все вокруг хлопают. Ну-ка вставай, покажу. Она величаво выпрямилась, и негромко напевая, поплыла мелкими шажками, плавно поводя руками. – А ну, попробуй. – А может без танца? – Как можно без танца? Люди осудят. И так все не по правилам. Надо еще белого голубя найти. – А, видела, их так подбрасывают вверх. Софико посмотрела на нее с укоризной. – Не знаю, что там у вас подбрасывают, у нас жених лезет на крышу и выпускает белую птичку. Так положено. – Но это может быть опасно – на крышу лезть. – Ээ, что там опасного? Анзори наверху даст ему птичку, а Георгий выпустит. А не сделаем так, люди до конца дней будут это вспоминать. Да, еще забыла предупредить – у нас на свадьбах «горько» не кричат. – А мне еще надо что-то делать? – Не помню уже. Тетя Тамара приедет – она все обычаи знает. Ладно, иди к нему, наверное, уже сердится, что я тебя держу. Она выпроводила Ирку из комнаты и подумала: «Как все пройдет? Что люди скажут?» * * * Ирка повесила на вешалку костюм для Софико и позвала Софью Ильиничну. – Идите смотреть! – Ирочка! У тебя золотые руки, у тебя талант! – Восхищалась та. Ирка вдруг помрачнела – как же так, а про нее-то она забыла, надо было ей тоже платье сшить. Свинья! Вот она кто. – Ирок, ты что, вроде расстроилась? – Все в порядке, просто забыла кое-что. Пришлось еще раз вызывать Анзора. Она уже придумала фасон платья, мерки Софьи Ильиничны у нее были. Но хотелось чем-нибудь украсить… Вышивку заказывать поздно. И она придумала. Надо купить мелкие бусы и из них сделать какой-нибудь узор. Два дня она почти не выходила из комнаты. Когда подошло время примерки, попросила Софью Ильиничну зайти в комнату. – Что, Ирок? – Она увидела наметанное платье – Это что? – Померяйте, пожалуйста. – Это мне? Господи, да зачем?! – Мне так хотелось. Осторожно надела на нее платье и расстроилась, платье висело мешком. Черт! Они с Лилькой даже не заметили, что она так похудела. Стараясь скрыть замешательство, она деловито вооружилась булавками и стала убирать лишнее. – Ну вот, теперь другое дело. И цвет ваш – кофейный. – А что здесь будет? – Поинтересовалась Софья Ильинична, показывая на белые нитки на груди. – Увидите. Пока секрет. – Ну хорошо, секрет, так секрет. Ирка корпела над вышивкой – это делала она впервые. Вроде и узор придумала не сложный, но все равно получалось очень медленно. Каждую бусинку надо было пришить и так, чтобы точно была на месте, не выше, не ниже, и чтобы ткань вокруг не морщила, а она, зараза такая, все норовила сморщиться… Но зато, когда все было готово… Она торжественно вручила платье Софье Ильиничне. – Ой! Ира! Неужели ты все сама?! Боже, какое красивое! Спасибо тебе, спасибо! Но ты выглядишь такой уставшей, мне даже совестно, ей-богу. Ирка, довольная результатом, только махнула рукой. Все. Теперь можно заняться собой. Надо сделать маникюр, педикюр и на что-то еще ее Лилька записала. А еще каждый вечер перед зеркалом училась танцевать. Очень не хотелось опозориться перед новыми родственниками. Георгий приезжал каждый вечер и выглядел очень уставшим, он сам заказывал ресторан, сам выбирал меню. Вот музыкантов попросил найти Полянского. – Не обижайся, дорогой, но только без классической музыки. Я ее очень люблю, но сам понимаешь, свадьба, – развел он руками. Полянский этого не понимал, он считал, что классическая музыка везде уместна, но согласился и нашел замечательный коллектив. В последний вечер перед свадьбой Георгий с Иркой уединились у нее в комнате, сели рядом на кровать. Ирка, посмотрев на него, погладила рукой по щеке. – Первый раз вижу у тебя щетину, – она осторожно поцеловала в колючую щеку и, глядя ему в глаза, произнесла – Я люблю тебя. Ме шен миквархар. – Чемисихварали, – он крепко прижал ее к себе и стал целовать. Все было, как во сне – море цветов, нарядные гости, музыка. Ирка, как любая невеста, была в центре внимания. Рядом с ней были две хорошенькие внучки Нино, сестры Софико. На них были два одинаковых пышных розовых платья и в руках маленькие букетики с ленточками. Они были очень милы и забавны, особенно одна, которой только исполнилось три годика. Она все время хотела танцевать, крутила попкой и притоптывала ножками. Когда объявили танец невесты, Георгий подтолкнул ее, что-то сказал, Ирка не расслышала от волнения. Все встали в круг и стали подбадривать хлопками. Она вспомнила Софико. Выпрямилась и, высоко держа голову и подняв руки, пошла по кругу. Потом объявили вальс для молодых. – Я не умею вальс, – смущенно призналась Ирка. – Я тоже, – Георгий улыбался и медленно двигался в такт. – А ведь мы в первый раз танцевали, – заметила Ирка, когда они под аплодисменты вернулись за стол. – Почему ты раньше никогда меня не приглашал танцевать? – Ты была не моей девушкой. – А если я захочу потанцевать с кем-нибудь другим? – Только попробуй, – шутливо пригрозил он. Тамадой был дядя Отари, дядя Георгия, такой же большой и спокойный. Он говорил красивые грузинские тосты: за мир, за родителей, за родину, за предков, за гостей, за святых, оберегающих каждого из присутствующих. Чокаясь, в знак уважения, свой бокал опускал ниже, чем тот с кем чокается. Пили много вина, шампанского, водку пили только русские гости. Один из них вдруг крикнул: «Горько!», тамада тотчас подошел к нему и тихо объяснил, что это не положено, чем очень смутил кричавшего. Когда музыканты отдыхали, тамада запевал песню, которую все мужчины моментально подхватывали. Получалось очень красивое многоголосие. А когда заиграли лезгинку – что тут началось? Георгий вышел в круг и такое выделывал ногами – Ирка восхищенно смотрела и не верила – такой большой и так легко двигается. Казалось, едва касается носками пола. |