Онлайн книга «Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости»
— Ничего себе вопросик! — Да ладно, ты же умеешь читать мысли! — Хорошо. Так, подумаем… Вчера вечером? — Ну, об этом нетрудно догадаться. Да, разумеется. Найджел был так ужасно груб с тобой. Неужели тебе было не обидно? — Обидно? Нет. — Почему? — Как можно обижаться на Найджела — он так несчастлив. У него и так нелегкая жизнь, а тут еще эта девица, в которую он влюбился. Пляшет под ее дудку. Но вчера… — Он замолчал, и в его прищуренных глазах вспыхнула тревога. — Вчера что-то было не то. По-настоящему не то. То есть я говорю не о присущей Найджелу нервозности, его характере, непризнанном таланте и не о том, что он болтается на крючке у этой ведьмы… Там что-то еще. — А тебе не кажется, что он просто надрался? Он же сам об этом говорил. — Может быть. Но это лишь часть беды. Он ведь, как правило, мало пьет, а вчера он выпил изрядно, хотя так же, как и ты, терпеть не может узо. Нет, что-то определенно произошло, и я бы много отдал за то, чтобы узнать что. — Как я понимаю, он ничего тебе не сказал, когда ты вернулся? У меня возникло впечатление, что он собирался нам что-то рассказать, но тут появилась Даниэль. — Мне тоже так показалось. Но я его больше не видел. В его комнате никого не было. Я немного подождал, а потом пошел спать. — Вероятно, — предположила я слегка сухим голосом, — он чинил душ. — Я тоже так подумал. Но ничего подобного. Дверь в комнату Даниэль стояла открытой. Она тоже куда-то пропала. И я решил, что они пошли погулять или же отправились в село за выпивкой. А утром, когда я проснулся, его уже не было. Я сообщила: — Он ушел в горы. Я его видела. — Видела? — Да, около семи. Поднимался вверх мимо кладбища и через сосны. Казалось, что путь ему предстоит долгий. — Он был один? — Да. По правде говоря, у него был такой вид, словно ему хотелось побыть одному, и я не стала его звать, а он меня, по-моему, и не заметил. Саймон сказал: — Что ж, будем надеяться, что он сегодня наработается и своим творчеством спустит пары. Наверное, вечером я с ним встречусь. — Улыбнувшись, он взглянул на меня. — Какие еще открытия ты сегодня совершила? — Только одно, — не задумываясь, ответила я. — И?.. И внезапно я совершенно спокойно стала ему объяснять: — Собственно говоря, это мое личное открытие. Вчера мы говорили об этом с Найджелом. Вроде знаешь об этом с детства, но поняла я только сейчас. — Так что же? — Высказывание «твоего друга священника», как назвал его Найджел. — Ах это. — Немного помолчав, он тихо процитировал, словно обращаясь к самому себе: — «Нет человека, который был бы как остров, сам по себе: каждый человек есть часть материка, часть суши; и если волной снесет в море береговой утес, меньше станет Европа, и так же, если смоет край мыса или разрушит замок твой или друга твоего; смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит по тебе…» [27] Страшная цитата, верно? Но вспоминать ее следует почаще. Замедлив ход, автомобиль миновал трех осликов, бредущих в пыли по краю дороги. На первом боком сидела старушка, в левой руке у нее была прялка, в правой — веретено; даже не глядя на них, она все пряла и пряла белую пряжу. Она улыбнулась нам в знак приветствия. Саймон спросил: — И что побудило тебя понять это именно сегодня? Поколебавшись, я ответила честно: — Могила Майкла. — Понятно. И он действительно понял. Я сказала: — Эта страна просто поражает. Она и умственно, и физически, и даже морально воздействует на человека. Прошлое — настолько живо, а настоящее — столь осязаемо, что будущее кажется неизбежным. От этого света кровь бежит в жилах в два раза быстрее, чем в любом другом месте. По-видимому, именно поэтому греки достигли того, что у них есть, и именно поэтому выдержали двадцать веков рабства, которые любую другую нацию просто уничтожили бы. Приезжаешь сюда, дабы полюбоваться руинами, населенными призраками да живописными поселянами, а обнаруживаешь, что… Я замолчала. — Что? — Да нет. Чушь я говорю. — Прекрасную чушь. Так что же дальше? Обнаруживаешь что? — Что могила Майкла Лестера так же трогательна и необходима, как гробница Агамемнона в Микенах, или Байрона, или Венизелоса [28], или Александра. Он и другие — часть единого целого. — Я запнулась, потом беспомощно добавила: — Греции. Черт возьми, что это такое, что делает она с человеком? Помолчав, он ответил: — Секрет, я думаю, в том, что она принадлежит всем нам — западным народам. Мы мыслим их представлениями и живем их законами. Она дала нам то, ради чего стоит жить. Правду, честь, свободу, красоту. Это наш второй язык, наша вторая манера мыслить, наша вторая родина. У нас есть родина… и еще — Греция. Мы обогнули поворот. Перед нами возникла глубокая долина, открывающая красоту громадных округлых гор — серебристо-зеленых в голубых прожилках и облачно-серых. — Проклятие, — произнес Саймон. — Видишь гору прямо перед нами? Это Геликон. Геликон. И тебя еще удивляет, каким образом эта страна захватывает тебя целиком? — Больше не удивляет, — отозвалась я. Остаток пути до Араховы мы провели молча. Стефанос и Нико ждали нас в кафе на углу. — Вам нравятся мои носки? — поинтересовался Нико. — Они великолепны, — честно ответила я. Они и впрямь заслуживали восхищения, а в сочетании с пейзажем так просто впечатляли. Люминесцентные и на удивление ярко-розовые. На фоне раскаленных скал горной дороги они светились, как неоновые вывески в ясном небе. — Они светятся, — пояснил Нико. — Вижу. Где ты их добыл? — В Афинах. Последняя мода в Нью-Йорке. — Ты часто бываешь в Афинах? — Нет. Ездил туда на работу, когда было четырнадцать. Был мальчиком в отеле «Акрополь Палас». — Понятно. Там и научился говорить по-английски? — Частично. Я и в школе его учил. Хорошо говорю, правда? — Очень. А почему ты не остался в Афинах? |