Книга Отец Рождество и Я, страница 23 – Мэтт Хейг

– Как и твой отец, – ответил Кип. Толпа испуганно ахнула. – Все знают, что твой отец меня похитил.

Я сглотнула. Так вот почему Кип побелел как снег, когда впервые меня увидел. Я встала в дверях рядом с Отцом Рождество, чтобы поддержать его. Взглянув ему в лицо, я увидела, что глаза Отца Рождество блестят от слёз. Он старательно смаргивал их, не давая пролиться.

– Кип, ты знаешь, как мне жаль, что тебе пришлось через это пройти. Мой отец был непростым человеком.

Кип угрюмо покачал головой.

– Непростым похитителем.

Отец Рождество обернулся, чтобы проверить, не слышит ли нас Мэри. Но она уже занялась пирогом и складывала ягоды в кастрюльку, громко распевая на кухне. Отец Рождество повернулся к толпе – и Кипу – и заговорил:

– Послушай, Кип. Я – не мой отец. Бывают люди хорошие и плохие, а бывают хорошие люди, в которых есть плохое, и плохие, в которых есть хорошее. – Голос Отца Рождество набирал силу, так что теперь его слышали все. – Люди, знаете ли, не так уж отличаются от эльфов. Просто в жизни, лишённой волшебства, не много поводов для счастья. А несчастье порой толкает людей на дурные поступки. Не потому ли мы и решили помочь людям? Не потому ли решили хоть раз в год дарить им немного волшебства?

– Так и есть! – воскликнул Отец Топо.

– Так и есть! – поддержал его Отец Широпопс.

– Так и есть! – пискнул Малыш Мим.

– Так и есть! – поддакнула Матушка Брир, на руке которой висел новый кожаный ремень для Отца Рождество.

– Так и есть! – сказала Матушка Миро. Она уже натянула холст на мольберт и приготовилась запечатлеть эту сцену для следующего номера «Ежеснежника».

– Так и есть! – пропела Можжевелла, и к ней присоединились остальные «Бубенцы».

С Отцом Рождество согласились и другие эльфы, чьих имён я пока не знала. Ледяная глыба, придавившая моё сердце, начала потихоньку таять, но тут сквозь толпу протолкался чернобородый эльф в тёмной тунике. Бросая мрачные взгляды из-под кустистых бровей, Отец Водоль встал перед домом Отца Рождество и ткнул в меня пальцем.

– А вот и нет! – рыкнул он. – Эта человеческая девочка представляет опасность для всех нас. Моя газета не будет лгать о таких вещах.

Привлечённый шумом Капитан Сажа высунулся из-за моих ног и грозно зашипел на Отца Водоля. Отец Рождество решительно меня заслонил.

– Оставь её в покое! – сказал он. – Амелия – замечательный человек. Неужели ты забыл, что она спасла Рождество? То самое Рождество, которое ты пытался уничтожить при помощи Летучих Историкси и троллей.

– Ха! – фыркнул Отец Водоль. – Рождество! Рождество! Ну разумеется, человек пойдёт на всё, чтобы спасти Рождество. Ведь из-за Рождества эльфы обречены всю жизнь горбатиться в Мастерской и делать игрушки для человеческих детишек. Какому человеку это не понравится? Эта девчонка опасна! Она преступница и должна вернуться туда, откуда пришла.

Я выглянула из-за широкой спины Отца Рождество и увидела, что толпа разделилась. Половина эльфов одобрительно кивали, соглашаясь с Отцом Водолем, половина возмущённо качали головами. На нашу сторону встали пожилые эльфы, а также те, кто работал в Мастерской и потому много общался с Отцом Рождество. А вот остальные предпочли поддержать Отца Водоля.

Но чернобородый эльф ещё не закончил. Он повернулся к толпе и заговорил так громко, что встрепенулись даже олени на Оленьем лугу.

– Она уничтожила сани Кипа. И не просто какие-то сани, а «Снежную бурю 360» – величайший образец эльфийской технической мысли. Кип работал над этими санями целый год. Каждый день он трудился не покладая рук. Но теперь это неважно, ведь от саней осталась лишь груда обломков. А важно то, почему девочка их разбила. Вы хотите знать почему?

– Это был несчастный случай, – пробормотала я.

– Я вам скажу почему! – прогремел Отец Водоль. – Я вам всё расскажу!

Он выдержал эффектную паузу.

– Она целилась в эльфа!

– Что? – Слово облетело толпу быстрокрылой птицей.

– Подробности узнаете в завтрашнем номере «Снежной правды». Над статьёй работал один из моих лучших журналистов – Перчи. Мы же всем расскажем, что случилось, Перчи?

Из толпы высунулся светловолосый коротышка-эльф, фигурой напоминавший бочонок с сидром.

– Так точно, босс, – бодро откликнулся он. – Кип всё видел своими глазами. Это будет история недели – если не столетия!

Этого я стерпеть не могла. Злость захлестнула меня горячей волной. Я решительно вышла из-за спины Отца Рождество и встала перед толпой. Эльфы притихли и выжидательно посмотрели на меня. А я нашла взглядом Блитцена вдалеке, и мне показалось, что он одобрительно кивнул.

– Это ложь, – твёрдо сказала я. – Мне очень, очень жаль, что я сломала сани Кипа. Невероятно, чудовищно жаль. Но это случилось лишь потому, что я пыталась спасти своего кота. – Я взяла Капитана Сажу на руки, чтобы усилить впечатление. – Мне пришлось обрезать постромки, и сани упали посреди леса на холмах. Кипа там даже близко не было. И он никак не мог увидеть, что произошло.

Губы Отца Водоля растянулись в недоброй улыбке. Он подошёл ко мне и произнёс с затаённым торжеством:

– Видите, как легко люди врут? Вопрос в том, кому вы поверите: Кипу, эльфу, который прожил здесь всю жизнь, – или лживой человеческой девчонке, явившейся сюда из-за Очень большой горы и поселившейся в самом большом доме Эльфхельма? Она, к слову, не платит за жильё.

Отец Рождество задохнулся от возмущения.

– Видится мне, Отец Водоль, что ты хочешь разрушить ещё одно Рождество, – сердито сказал он. – Амелия не просто какая-то девочка. Она особенная.

Отец Водоль задумчиво погладил бороду.

– Что ж, Отец Рождество, я всегда знал, что ты больше печёшься о людях, чем об эльфах.

– Вздор! Будучи главой Совета, ты всех эльфов сделал несчастными. Теперь они могут петь и танцевать, сколько им вздумается. У них есть замечательная работа в Мастерской игрушек, и они знают, ради чего трудятся! Благодаря им в мире становится больше волшебства. В Мастерской игрушек целыми днями не смолкают рождественские песни.

Отце Водоль закрыл глаза и стиснул зубы. Его лоб покрылся морщинами, словно вода на ветру. Под кожей проступили вены.

– Кто-нибудь хочет заглянуть в завтрашний номер «Снежной правды»? – спросил он.

– Я хочу!

– И я!

– И мне дайте!

– Никакого чудовства, Отец Водоль, – предупредил его Отец Рождество.