Книга Отец Рождество и Я, страница 34 – Мэтт Хейг

– Но сегодня Сочельник! – выкрикнул кто-то из эльфов.

– Сегодня день зарплаты! – крикнул другой.

Нас они пока не заметили. На Главный путь пришли только мы с Отцом Водолем. Пасхальный кролик остался ждать на Очень тихой улице. Один из кроличьих туннелей соединял подземную редакцию прямо с гостиной в доме Отца Водоля: под полом пряталась лестница, по которой можно было спуститься в нору. Так что всякий раз, идя к себе домой, Отец Водоль на самом деле оказывался в тайной редакции «Снежной правды».

Теперь Пасхальный кролик ждал нас в гостиной, а мы направлялись к толпе, собравшейся на Главном пути. Отец Водоль нёс в руке игрушечный свисток, вроде тех, что делали в Мастерской. Он уже объяснил, зачем он нужен. Если я начну своевольничать, Отец Водоль свистнет, Пасхальный кролик мигом вернётся в пещеру и прикажет убить несчастную Пикси Правды.

Они не уточнили, как именно её убьют, только сказали, что сделают это с помощью горячего шоколада. Возможно, бросят беднягу в чан, чтобы она там утонула.

Я точно знала лишь одно: они настроены серьёзно. Одно дуновение в свисток, и с Пикси Правды можно будет попрощаться.

– Ты готова? – спросил Отец Водоль.

– Нет, – ответила я.

– Плохо, – сказал он и повысил голос, обращаясь к эльфам: – Что здесь происходит?

Теперь все смотрели на нас. Я заметила в толпе Пи, учителя математики.

– Банк ограбили! – крикнул он.

– О нет! – воскликнул Отец Водоль в притворном ужасе. – Кто мог это сделать?

Он повернулся ко мне и выразительно кивнул.

– Амелия! Я вижу, ты хочешь что-то сказать.

– В самом деле? – угрюмо поинтересовалась я.

– Очень хочешь, – подтвердил Отец Водоль, выделяя голосом каждое слово.

– А я так не думаю.

Взгляды эльфов были прикованы ко мне. Многие держали в руках последний номер «Снежной правды» – тот самый, что пролетел над нами в туннеле. В толпе мелькнуло лицо Нуш. Она хмурилась и, кажется, уже начинала понимать: происходит что-то неладное.

– Амелия, расскажи эльфам то, что недавно рассказала мне. – Отец Водоль разжал ладонь и выразительно посмотрел на свисток. – И поторопись, дорогуша. Даю тебе пять секунд.

Затем Отец Водоль начал поднимать свисток к губам. Я знала, что через пять секунд он свистнет, Пасхальный кролик услышит его и спустится в пещеру. А потом Пикси Правды умрёт. Я во что бы то ни стало должна его остановить.

– Четыре… три… два… один… – негромко считал он.

– Ладно! – крикнула я, когда свисток коснулся его губ. – Ладно! Я знаю, кто это сделал!

– Кто? – всполошилась Матушка Брир.

– Да, кто? – вторила ей Фунтик. – Кто ограбил банк? Если ты знаешь, то не должна этого скрывать.

Я набрала полную грудь воздуха, сама не веря в то, что собираюсь сказать:

– Это сделал Отец Рождество.

Толпа ахнула.

Послышались крики:

– А я знал, я знал!

– У него были проблемы с деньгами!

Нуш с Малышом Мимом вышли вперёд.

– Это невозможно! – громко сказала эльфа, не сводя с меня изумлённого взгляда. – Это грязная ложь!

Толпа ахнула снова.

Я покосилась на свисток, который Отец Водоль все ещё сжимал губами. Если я хотела уберечь Пикси Правды от смерти в чане с шоколадом, то должна была сделать так, чтобы мне поверили.

– Боюсь, это правда, – пробормотала я.

– Бессмыслица какая-то! – не сдавалась Нуш. – Отец Рождество – хороший человек. Он всю жизнь только тем и занимался, что делал счастливыми эльфов и людей. Не мог он вот так взять и ограбить банк, просто не мог.

Тут мне пришла в голову запоздалая мысль. Если Отца Рождество бросят в темницу, он не должен сидеть там один. В конце концов, это я во всём виновата.

– И я ему помогала! – крикнула я. – Я была соучастницей!

Я окинула взглядом толпу. Вряд ли здесь собрались самые преданные сторонники Отца Рождество – в Сочельник они трудились в поте лица в Мастерской игрушек, и им некогда было гулять по Главному пути. И всё равно жутко было видеть некогда дружелюбные лица, сейчас искажённые в гримасе злобы и ненависти. Я живо вспомнила толпу, которая собралась у дома Отца Рождество вчера вечером.

– Зачем ты лжёшь? – обескуражено спросила Нуш. – Послушайте все! Отец Рождество и Амелия не грабили банк.

Отец Водоль неторопливо убрал свисток в карман.

– Неудивительно, что твоя газета не продаётся, если ты пишешь в ней подобную чушь. Неужели вы не понимаете? – Он обращался уже к эльфам. – Отец Рождество не делал себе прибавку к зарплате, потому что хотел выглядеть хорошим в ваших глазах. Хорошим для эльфов, для людей, для всего мира. Как он жалок! На самом деле Отец Рождество – всего лишь самовлюблённый лжец. А теперь ещё и грабитель.

– В темницу его! – послышался голос из толпы.

– Да, в темницу!

– Там ему самое место!

– В темницу! В темницу! В темницу! – скандировали не на шутку разошедшиеся эльфы.

– Я вижу, все мы согласны, что так больше продолжаться не может, – грозно объявил Отец Водоль. – А раз до Отца Рождество главой Совета был я, то в сложившейся непростой ситуации я возвращаю себя прежние полномочия. Отец Рождество так легко не сдастся. Он рассчитывает, что глупенькие верные эльфы усердно трудятся в Мастерской, ХОТЯ ОН ПРИСВОИЛ СЕБЕ ИХ ДЕНЬГИ!

– Ничего он не присваивал, – возразила Нуш.

Я хотела её поддержать, но не могла, и одинокий голос Нуш потонул в гомоне толпы.

– Послушайте! – крикнул Отец Водоль, утихомиривая эльфов. – Скорее всего, Отец Рождество замыслил бежать сегодня со всеми деньгами. Он погрузит шоколадное золото в сани, отправится в мир людей, и больше вы его не увидите! К несчастью, Отец Рождество распустил армию эльфов, когда стал главой Совета. Но я уже придумал, как решить эту проблему.

– И как? – спросила Фунтик.

– Кролики, – сказал он, а потом начал повторять всё громче и громче: – КРОЛИКИ! КРОЛИКИ! КРОЛИКИ!

Толпа вытаращилась на него в немом изумлении.

– Мы стоим на пороге войны с людьми… – объявил Отец Водоль.

– Вообще-то нет! – попыталась прервать его Нуш, но тщетно.

– Кролики – наша единственная надежда! – надрывался Отец Водоль. – Только они защитят Эльфхельм от продажности, коварства и эгоизма людей. Будучи Экстренно Самоназначенным Главой Совета, я объявляю Пасхального кролика и его армию нашими новыми союзниками!