Онлайн книга «Первая работа. Возвращение»
|
– Смеётся над нами? – спросила я тихо. – Не-а. Боится. – Чего? – Что если мы прикалываемся над ним, изображая страсть, то он в дураках останется. Когда всё откроется. – Так ты был прав, – слабо усмехнулась я. – Только не проси меня пойти с тобой на тренинг. Я на нём засну… Мне захотелось, чтобы Ромка обнял меня. Но это было бы уже слишком. И я это понимала. – Что ж с сочинением делать?.. – задумался Ромка. – Так ведь и не поступить можно. Балла не добрать. – Ну и что… Пойду работать. Кстати! – оживилась я, подняв голову. – Меня знаешь что спасает в последнее время? Я фотографии распечатываю. Мама, перед тем как брата родить, выбрала те фотографии, которые она хотела бы распечатать. Я их ещё раз просмотрела, выбрала самые удачные, распечатала в салоне и теперь раскладываю в фотоальбоме. Такой фотоальбом с многоразовыми страницами. Почему-то его называют магнитным. Название дурацкое, зато можно много в него засунуть. Не только фотографии, ещё какой-нибудь засушенный цветок или билет на метро. Я сделала испанский альбом. Покажу тебе как-нибудь! Вот, кстати, и отличная работа, – заключила я. – В фотосалоне фотографии распечатывать. Мозги отдыхают! – Дворником ещё можно, – сдвинув брови, сурово сказал Ромка, и мы оба рассмеялись. – Вот ты где! – услышала я откуда-то сбоку. Снежана обогнула техничку в фиолетовой кофте и направилась к нам. Её армейские ботинки гулко топали по школьному коридору. Я отодвинулась от Ромки. – Снежка! – оживился он. В тёмной шапке, низко надвинутой на глаза, густо обведённые чёрным, в длинном пальто с продолговатыми металлическими пуговицами-пулями, она надвигалась на нас не как снежная, а как грозовая туча. Рыжая коса напоминала сверкающую молнию. – Ты пораньше пришла? – продолжал Ромка, приподнимаясь с места. Она не отвечала. Сверлила меня взглядом. Мне было не страшно. Я глядела на Снежану через своё слюдяное окошко, а это всё равно что смотреть фильм по телевизору. Зато техничка замерла, опираясь на швабру, в ожидании скандала. – Что ты с ней тут делаешь? – Снеж, ты чего? – добродушно спросил Ромка, поднимаясь. – Это ж Маша. Мой старинный друг. Он взял рюкзак, сунул в него руку, намереваясь достать подарок. – Да? – язвительно усмехнулась Снежана. – Знаем мы таких друзей. У меня рот сам собой сложился в букву «О», а брови взлетели наверх. Страшно хотелось сказать ей какую-нибудь колкость. Например, что Ромка вообще-то звал меня на свидание, да я отказалась. Если б мы были одни, я бы так и сказала. – Друг, говоришь, – продолжала Снежана. – А на такое твой друг способен? Она перекинула рыжую косу на другую сторону. Я вздрогнула. На её щеке алело пятно, такое же, как у Ромки, только нарисованное румянами и карандашом для губ. – Что это? – опешил Ромка. Его рука так и застряла в рюкзаке. – А ты не понимаешь? – сощурилась Снежана. Ромка помолчал пару секунд, обдумывая что-то, и наконец покачал головой. – Правда? – поразилась Снежана. – Это же твой… символ! – Символ? – Ром, ты меня удивляешь. Мы же говорили с тобой на днях, что пятно изменило тебя. Что ты стал другим. Понял, что важное в жизни, а что нет. Ты же сам сказал, что благодарен этой ситуации! – Ситуации, а не самому пятну! – взорвался Ромка. – Я тебе объяснил, что понял, что такое дружба! Я говорил о Маше, если что!  – Да ты всё время говоришь только о Маше! – заорала Снежана. – Ругаться-то на улицу идите! – велела техничка. – Тут вам не там! – Что ты к нему пристала?! – напустилась на меня Снежана. – Зачем заманиваешь его сюда? Тебе мало, что Беатрис только на тебя и смотрит? Ты хочешь ещё и всех парней себе заграбастать? – Прекрати! – Ромка схватил её за руку. Она вывернулась и произнесла сквозь зубы: – А ты вообще помалкивай. Тебя не спрашивали. Ромка вытаращил глаза, а потом тихо, очень тихо, еле слышно сказал: – Не надо со мной так разговаривать никогда. Никогда. – Да я вообще с тобой разговаривать не собираюсь, – отмахнулась Снежана. – И на тренинги никакие больше не пойду. Выбирай. Или она, или я. Вот мой тебе ультиматум. Снежана смерила нас обоих презрительным взглядом, развернулась и затопала прочь. – Вот молодёжь, – вздохнула ей вслед техничка, принимаясь драить пол, – даже поругаться толком не умеют. Всё слова умные… Ультиматум, тренинги какие-то… Совсем очумели со своими экзаменами. А я еле дышала. Мне было страшно смотреть на Ромку. Краем глаза я видела его руку, по-прежнему наполовину проглоченную рюкзаком. Ромка медленно развернулся ко мне. – Что ж, – усмехнулся он, – похоже, День святого Валентина и не наш праздник тоже. Даже расстроенный, Ромка продолжал изображать героя боевика. Мол, всё в порядке, детка! Как глупо… И как жалко. Он сел, отшвырнул рюкзак в сторону и потёр лоб. Мне жуть как хотелось наговорить гадостей про Снежану. Я даже прикусила палец, чтобы не сделать этого. Человеку и так больно, от унижения… Боль за Ромку передалась и мне. Сработало моё вечное «дурацкое качество» – я подключилась к Ромке. – Слушай, – начала я, – я не обижусь, если ты… – Не надо, – прервал он и обхватил голову руками. – Бред! Всё это бред. Я снова прикусила палец, пытаясь подобрать слова утешения, и не находила их. Такое ощущение, будто мне показывают что-то за моим слюдяным окошком, высвечивают фонариком, а я никак не могу разглядеть что… – Может, ещё помиритесь? – спросила я. Он пожал плечами и покачал головой. – Я не хочу быть виновницей разрыва! – Да дело не в тебе… Мне иногда кажется, что она меня совсем не понимает. «Потому что она эгоистка!» – едва не сказала я. Снова сдержалась из последних сил. Вместо этого объяснила: – Знаешь, моя подруга с ней дружила. Марина. Она сказала, что Снежана – максималистка. Ей или всё, или ничего. Мне кажется, это важно. Надо это понимать. Ромка внимательно выслушал, а потом снова сделал вид, что ничего страшного не случилось, и только произнёс: – Разберусь. Я кивнула и похлопала его по спине. – Хотя я не очень понимаю, что происходит, – добавил он. Похоже, Ромка тоже стал видеть мир через слюдяное окошко. Ладно, могу и подвинуться, места хватит всем. Вдвоём даже легче ничего не понимать в том, что творится вокруг. |