Книга Всадник на чужой земле, страница 70 – Марик Лернер

— Два года гуляли да знаменосцу, порождению верблюда, под шкуру железо сажали.

— Большую облаву на нее устроили, — с оттенком восхищения прокомментировал охранник. — Уж очень многих чиновников побила и мытарей ограбила.

— Только шавок Бжатапу. Честных людей сроду не обижала, видят боги!

— Нет больше знаменосца, и семьи его нет. Теперь я здесь хозяин. Женщины воины-онна в прежние времена бывали.

Конечно, не разбойницы, мы же не в сказке. Просто супруг частенько отсутствовал, и при необходимости заботу о защите дома и детей брала на себя жена. Среди «индюков» такие частенько попадаются, а иногда и среди аристократов имелись. Они неплохо умеют владеть оружием и с детства слушали про стойкость, мужество и честь. Ничего удивительного, что и о таких баллады слагают.

— Почему не вновь. Служить мне будешь?

— А мои люди? — быстро спросила.

Мне понравилось. Значит, не просто хватается за подвернувшийся шанс и о других думает. Я обернулся к старшему тюремщику.

— Трое есть. Там, — показал на соседнюю яму.

— Доставай.

Эти были на вид ничуть не лучше. Один совсем плохой, буквально висел на руках товарищей, и его извлекли с трудом. Сам подняться по лесенке не имел сил. И потом, их оказалось четверо. Причем у последнего рожа до безобразия знакомая, даже несмотря на грязь. Не мой знакомый, и все же где-то встречались. Не вспоминается. Вертится, а поймать не могу.

— Тебя как зовут? — спросил, пытаясь нечто нащупать.

— Райот, благородный муж, — ответил он.

Без фамилии и буквально на одном из языков «крестьянин». Не имя, кликуха. А ладошки-то в очень характерных мозолях. Не от плуга, а от рукояти холодного оружия.

— И откуда взялся?

— Начальник стражи задержал на той неделе: не понравился ему.

Ну этого уже не спросишь. Такое случается, но не с бухты же барахты. Дорогу не уступил высокородному или на ногу наступил.

— И за что? — спросил я уже напрямую арестованного.

— Откуда мне знать? — удивился тот.

— Оружие было?

— Киджар. — сообщил охранник. Это такой кинжал, но слегка изогнутый. — Очень хорошая сталь.

И тут в голове нечто сложилось.

— А не с тобой ли встречался в Ильме? Вас еще четверо было. Шустро клинком вертел.

— Видно, недостаточно. — Поза неуловимо изменилась и стала свободной. Терять ему теперь нечего, раз признал, зато покуражиться с гонором на прощанье для человека Дна самое то.

— По мне, удачно вышло. Здесь-то чего делаешь?

— Да вот заказчик вместо расчета попытался прикончить. Только ничего у него не вышло, да уходить пришлось. Не было жизни на Дне больше. Уж больно тот человек серьезный.

— На саблях тоже сумеешь или только в спину привык?

— С коня не очень, но с некоторыми лицом к лицу свиделись.

Нахал. Плетей, что ли, отвесить.

— Господин, — сказал тревожно «жилец» Ирмы. Этот был в возрасте и уже седой. — Он хороший боец. И человек не подлый. Нам пригодится.

— А ты откуда знаешь? Вы же вместе не бегали. Или прежде знались?

— Повадку в яме хорошо видно и кто чего стоит.

— Значит, поручишься?

— Да!

Нет, подумав, решил. К этим не отправлю. Грешно молоток вместо мухобойки использовать.

— Служить мне будешь?

— А если нет?

— Тогда вали куда хочешь, — равнодушно ответил я. — Только в моих владениях больше не встречайся. Мне такие умельцы, неизвестно на кого работающие, без надобности. Попадешься — вздерну.

— Вы меня на службу возьмете? — недоверчиво переспрашивает.

— Этих же разбойников в вассалы беру. Чем ты хуже?

Если честно, не очень представляю, куда его девать. Конечно, личный убивец пригодится, но смысл в таких людях — незаметность. Если примелькается рядом и послать затем — сигнал, кого винить. Ведь опознают моментально. С другой стороны, чем он хуже прочих?

— Жизнью и честью, — становясь на колено, начал он ритуал.

— Нет, — оборвал я. — Иди туда, — показал на угол двора, — и подумай. Я тебя не нанимаю, а беру на службу и «хочу — не хочу» потом слышать не желаю, как и про прежних знакомых, без разрешения. Вас, — остальным, — это тоже касается. Лопата, — позвал одного из десятников.

Он у меня в основном по хозяйственной части. Сколько ни стараюсь избавиться от нестроевых, все равно есть куча необходимых должностей. И меньше десятника на нее не поставишь. Жалованье, естественно. Сплошные траты. Вот теперь попробую бывшую купчиху приспособить под счетовода в отсутствие Фалько. По крайней мере, на первых порах, за харчи стараться станет.

— Этих, — показал ему на женщин, — сначала в баню. Отмыть, накормить, одеть. Лекаря им пришли, пусть осмотрит. Потом обеих ко мне. Обсудим, кого куда пристроить.

— Благородный господин, — жалобно проблеял тюремщик. Наверняка и у бедняги отчетность, и подпись требуется.

— Здесь я хозяин, — произнес я надменно, — сам и решу — кому жить, а кому лишиться головы.

Он намек прекрасно понял и заткнулся. Подумаешь, мужа убила. Я бы его за сына тоже зарезал. А люди мне нужны, и что их прежние начальники обидели — замечательно.

— Остальных, — вновь Лопате, — тоже заберешь. Кто захочет уйти, не держать. Только сначала проверим, кто там еще в ямах прохлаждается.

Мне крайне требовалось пополнение, а где его взять, как не в месте, содержащем отчаянных и отчаявшихся людей? Все же потери Табор понес, пусть и не очень существенные. Но сотню человек для начала, а в перспективе набрать еще новобранцев прямо жгло. Мне нужна сила для контроля над территорией. Пока взят только город, а не округа. Причем важны люди, подчиняющиеся конкретно мне, а не наемные или союзные отряды. В принципе схема уже сложилась. Не я первый и не я последний захватываю чужую землю. Держатели земли либо дают присягу, либо вышибаются, а поместье переходит в иные руки. Обычно мелкие помещики не упирались, принимая перемены как должное. Очень способствует получение или подтверждение имения из рук господина. Сегодня один — завтра иной, и необязательно из того же клана.

Есть еще тонкость. Я вовсе не стремлюсь раздавать внезапно обретенные владения даже ближайшим соратникам. В первую очередь земля нужна для финансирования Табора. Выделенная мне сумма вовсе не имеет отношения к длительным боевым действиям, и перевод новой невозможен. Получив четкие указания, чиновники Управы вручили хорошо подсчитанную цифру. Вырвать дополнительно даже мелкую монетку сверх сметы практически нереально. Не зря смотрят в недоумении, когда не отбираю у крестьян, а плачу. Стандартная практика экономии. Как и выдача жалованья после боя.