Онлайн книга «О пользе женского визга»
– Я сейчас на Крестовском. Но это недавно, а вообще на Петроградке всю жизнь прожила. Нравится мне там. – Ну, Крестовский – это понятно, а на Петроградке-то чего хорошего? На центральных проспектах только красота, а чуть в сторону – обычный бомжатник. Припарковаться негде, продуктовых магазинов минимум. Плюс радиация от огромного количества гранита, да Институт Рентгена. Говорят, от телебашни еще радиация есть. – От телебашни? – рассмеялась Марта Ефимовна. – Не слушайте, деточка, что вам всякие люди говорят. Некоторые вон говорят, что радиотелефоны на мозг влияют. – А разве не влияют? – удивилась Яна. – Блондинка, – поставила диагноз Маша. – Платиновая. – От такой слышу, сама только что нам тут про телебашню врала. – А мне Петроградка тоже нравится, но особенно Крестовский, – сообщила Оля. – Ну да! Особенно, если там со звездой экрана проживать. Наверняка, в каком-нибудь суперэлитном доме проживаете? – поинтересовалась Маша у Нины Алексеевны. – Угу, в элитном. Охрана, телекамеры. Никакие поклонницы не прорвутся. – Элитный дом – это действительно хорошо, – согласилась Маша. – Ну что? Не пора ли нам в баню перебираться, а то по ногам уже прилично несёт, мы-то в сапогах, а Гульнора в резиновых шлёпках. Она девушка южная, простудится и будет нам тут чихать да сопли на кулак наматывать. – Я потерплю, – сказала Гульнора. – Будут сопли, значит, ты меня точно есть не будешь. Все рассмеялись. – Действительно, давайте в баню. – А может, покричим сначала? – Эй! Алё! Люди! Спасите, помогите, – раздался нестройный хор. – Стоп! – Нина Алексеевна опять взяла инициативу в свои руки. – Давайте хором, на три-четыре, и только «По-мо-ги-те». Три-четыре. – По-мо-ги-те! – гаркнули все дружно. – Три-четыре. – По-мо-ги-те! – Три-четыре. – По-мо-ги-те! Наверху что-то зловеще заскрипело, и посыпалась штукатурка. – Резонанс, – пискнула Яна. – Похоже, – согласилась Марта Ефимовна. – Этак нас завалить может. – Ого! Блондинки такие слова знают? – удивилась Маша. – Блондинки иногда в школе еще учатся. И в институте. – И в каком же институте на платиновых блондинок учат? – На платиновых блондинок учат исключительно домашним воспитанием, это эксклюзивные тайные знания, но по образованию я – дизайнер, – гордо поведала Яна. – Так, все идём в сауну, – скомандовала Нина Алексеевна. В сауне оказалось довольно тепло, почти жарко, даже пришлось расстегнуться. Гульнору, как самую легко одетую, отправили на верхнюю полку. Когда все расселись, в тишине раздался хруст яблока. – Кто же это жрёт тайком от остальных? – С укоризной в голосе строго спросила Маша. – Я, – призналась Яна. – У меня с собой в сумке всегда яблоко лежит. – Блондинка-гриль, фаршированная яблоками. Ам! – Яночка, так вы дизайнером работаете? И где? – поинтересовалась Нина Алексеевна. – Я не работаю. – А что делаешь? Мужиков грабишь на большой дороге? – У меня четверо детей. – Фигассе! На паперти, что ли, стоишь? – Маша! – не выдержала Нина Алексеевна. – Яночка, продолжайте. – Нет, не на паперти. У меня есть муж и собственные средства. – А собственные средства где взяла? Может, там ещё осталось? Мне бы собственные средства тоже пригодились. – Мне прежние мужья помогают, денег дают на содержание детей. – Прежние мужья? И сколько их? – Прежних двое. – Учиться, учиться и учиться, как завещал дедушка Ленин. Как бы мне так? – Маша тяжело вздохнула. – И мне, – поддержала её Оля. – Я бы тоже не отказалась, – подала голос Марта Ефимовна. – Слышь, Гуля, как надо? Не много жён должно быть у человека, а много мужей. Тогда будешь в шоколаде. – Не знаю, – заметила Нина Алексеевна. – Я вот сама деньги зарабатываю, зато ни от кого не завишу. Ни от самого Карасёва, ни от его продюсеров, ни от его карьеры. – Я тоже ни от кого не завишу, – возразила Яна. – Разве это зависимость, когда человек, который любит, тебе помогает? Разве это плохо? – Хорошо, наверное, – не стала спорить Нина Алексеевна. – Это правильно, – сказала Марта Ефимовна. – Мужчина, когда женится, берёт на себя ответственность за женщину и будущих детей. Только у нас всё при советской власти с ног на голову поставили. Многие женщины работали, как каторжные, и детей и мужиков содержали. – Поэтому сейчас многие и не женятся, чтоб на себя ответственность не брать. – Нет. Они не женятся, чтобы потом деньги не делить. У каждого свои. – Поэтому надо уметь выбирать мужчин! – сделала вывод Марта Ефимовна. – Этому только мама может научить. Чему может научить мама, которая вкалывала сама всю жизнь на двух работах? – А если мамы нет? – спросила Маша. – Без мамы плохо, – согласилась Оля. – Действительно, вы правы, – сказала Яна. – Моей матери отец до сих пор оказывает финансовую поддержку, хотя они и развелись, когда мне всего три года было. – Вот! Значит, мама научила вас правильно выбирать мужчин. – Нет, мама меня ничему не учила, наоборот, она меня осуждает постоянно. Наверное, все-таки что-то такое есть в генах, какое-то знание. – Надо сказать, Яночка, вы меня потрясли, – сказала Нина Алексеевна, – при четырёх детях у вас потрясающая фигура. – При хороших деньгах, – вставила Маша, – дети на фигуру не оказывают своего вредоносного воздействия. Фитнес-шмитнес, мази-грязи, массажи, уколы и прочие ЭлПэЖэ. – Точно, – рассмеялась Яна. – Вот только растяжки от близнецов пока не извести, поэтому приходится в закрытом купальнике. – А я мечтаю, чтоб у меня тоже четверо детей было, – сообщила Оля. – Ты бы косметики поменьше на лицо мазала, глядишь, мечты-то и сбылись. – Господи, Маша, ну что у вас за язык такой? – возмутилась Нина Алексеевна. – Я правду сказала. Разве не так? – Так, но можно было бы как-то по-другому, тактичней, что ли. – Я не обиделась, – поспешила вставить Оля. – Я просто в темноте красилась. У меня в ванной лампочка энергосберегающая. – Выбросьте эту лампочку, а также весь свой грим, – вступила Яна. – На женщине должно быть минимум косметики, но она должна быть дорогая. Никогда не экономьте на туши для ресниц и губной помаде. А вот щёки должны иметь естественный румянец или загар. |